Мы вернулись обратно в Техас. По дороге мы остановились случайно, для короткого технического привала, в степи возле забытого на обочине одной из дорог старого грузовичка. Почти превратившаяся в металлолом машина словно наблюдает, как стремительно несутся его молодые красивые собратья. А вокруг желтая от палящего солнца трава, а возле кустов виднеются колючки. Они растут в Техасе везде, словно лопухи в средней полосе России. В поле уходила проселочная заросшая травой дорога. Вид почти как у нас в средней полосе.
Как бесконечно далеко заехал я от России. Она осталась в другом мире, словно на другой планете. И здесь даже не знают, о существовании такой страны. Мысли, что мне предстоит туда вернуться, казались нереальными. Это невозможно. Я же не могу полететь на Марс! Я могу только наблюдать за красной планетой на звездном небосводе. Я чувствовал, что пришел в состояние полного отрыва от родины.
Мы обогнали фермера, везущего на огромной машине пустые бочки и еще какой-то хлам. Эти бочки везде валялись по обочинам. Почему так много промышленного хлама? Немного это напоминало поля советского колхоза эпохи брежневского разложения. Но автомобили – таких больших и красивых машин я не видел нигде. Кабина рассчитана на четырех человека, а за ней еще длинный кузов с откидывающимся бортом. Российская «Газель» выглядела бы рядом малолитражкой.
Утром лишь открыв глаза, я увидел, что мой второй пилот сидит на постели, потом наливает стакан минералки, жадно выпивает и вновь откидывается на подушки. Это будет трудный день, и до Далласа мы, видимо, не доберемся. И он еще хотел ехать в гости к Валентине! А как легко пьется вечером, после долгого наряженного дня пути, легко, обсуждая увиденное, эмоционально жестикулируя и что-то выкрикивая, потом философствуя, растекаясь мыслями по древу, а водка словно растекается по рукам и ногам.
С трудом почти в 10 часов мы выехали из мотеля № 6 в городе Пакосе (Pecos), затерянном в техасских степях городке. И поехали по бескрайним полям с качающимися нефтяными насосами. Мы встали на дорогу № 20, миновали город Одесса (Odessa), кроме названия ничего общего не имеющий с черноморским портом. Через несколько часов неторопливой езды с остановками, перекурами, завтраками и даже посещением местного парка до Далласа нам оставалось каких-нибудь 90 миль.
Палящее техасское солнце стало оранжевым и клонилось к закату, когда мы повернули на север в направлении города Амарилло. Даллас так и остался для меня в тумане неизвестности, как и остается невскрытым преступление века для всего человечества.
Как всегда, лишь солнце приблизилось к горизонту Игорь начал просить поменяться местами. Вспомнил, наверно, что на закате настает его время рулить. От нытья до попыток вырвать руль. Как меня утомило это постоянное в конце дня вождение в закатных лучах. Еще были порывы курить по 20 минут под звездным небом. Так, чтобы степь погрузилась во тьму, а на западе еще угасало зарево. На востоке чернела горная цепь. А мы бы стояли, поежившись от ночного холода, и курили. Курили и вспоминали друзей и подруг, оставшихся в прошлом, в советском душном прошлом.
До города Tucumcari оставалось еще примерно 150 км. Заканчивался бензин, и я собирался дотянуть до ближайшей заправки и там уже пересесть на штурманское кресло. Однако заправок как назло не попадалось уже километров 15. И меня это начало беспокоить. И тут еще он со своим рулением на фоне заката. Это так важно? Неужели моё знакомство с американскими дорогами так и пройдет? На сколько меня еще хватит? И зачем я согласился ехать с этим неврастеником?
Как избавление я вспоминал опустевшую железнодорожную платформу на вокзале в Альбукерке. Подошел служащий и сказал, что на территории вокзала курить запрещается – для этого вон там специально отведенное место. Они борются с курением.
Дорога в Долину Монументов
МУЗЕЙ «БОЕВОЙ СЛАВЫ»
Перекусив в местном Макдоналдсе гамбургерами. Как всегда просторная парковка на несколько десятков мест, и стоит всего три или четыре машины. И просторный зал на несколько десятков посадочных мест, из которых заняты всего 8 или 9.
Я обратил внимание на несвойственные подобным заведениям витрины. В Макдоналдсе был создано нечто подобное советским музеям «Боевой славы», находящихся обычно в партийных комнатах.
Музей рассказывал о местных индейцах, участвовавших во Второй мировой войне. И по сравнению с бедными советскими музеями этот, в аризонской глуши, был настоящим военным «лувром». В стеклянных шкафах были выставлены личные вещи, фотографии и письма. И музей был оформлен с любовью – экспонаты, передающие пафос военные времен - продуктовые карточки, пистолеты, даже пулемет и гранаты, не говоря об одежде. И все это было посвящено конкретным людям, обычным индейцам племени Навахо, (фото и фамилии на стенде), которые воевали и погибли в последней войне.
После Долины Монументов была долгая, наверно часа два дорога в кромешной тьме, не встретилось ни одного населенного пункта. Меня обогнали две или три машины, хотя и стремился держать максимальную скорость 80 миль в час. Кромешная тьма, не видно звезд, кусты по обочинам, казалось, что мира больше нет, и я остался один в этой безбрежной черной пустоте. Самый подходящий момент подумать о вечном.
По дороге из города Камерон, где переночевал в индейском мотеле ( современное здание со всеми удобствами и низкой ценой, поскольку индейцы не платят налоги).Я свернул с дороги к Гранд каньону и оказался на берегу реки Малая Колорадо (Littlt Colorado). Точнее русло осталось на дне глубокой пропасти, которая называлась Малый Гранд каньон.
ГРАНД КАНЬОН
А что представляет собой Гранд каньон? Не знаю. Это можно попытаться описать, но только побывавший там сможет оценить ваше описание. Зрелище с обрыва потрясающее.
После долой езды по бесплодной голой степи с редкими кустами и колючками, невысокими ярко-красными горами на горизонте, оказываешься в зеленом рукотворном оазисе. Рядом туристический центр, парковки, туалеты, а где же Каньон?
Открытие каньона потрясает. Сначала идешь по ровной асфальтированной дорожке, и ничто не предвещает грандиозного разлома. За пять метров до его края еще не подозреваешь, какая фантастическая картина сейчас тебе откроется. Чтобы почувствовать красоту и величие этого природного памятника нужно постоять над обрывом. Никакие фотографии не передают ощущения простора, многообразия красок, нависающих над пропастью камней, и уходящих на полтора километра вниз уступов. Где-то там, внизу на глубине полутора километров и течет Колорадо, талые воды, которой за пять миллионов лет, и создали это необыкновенное творение. Края каньона в самом широком месте расходятся на 16 километров, длина его - 443. Края каньона состоят из слоев песчаника, известняка и глинистого сланца. Образовались эти отложения 600 миллионов лет назад.
Пока я любовался каньоном, сгустились сумерки. Толпы японских туристов погрузились в автобусы и уехали. Стало тихо и прохладно. А в нескольких шагах чернела пропасть Великого каньона. Меня охватила необъяснимая тревога, что я дошел до последней черты – дальше кончается земля, а с нею и жизнь. Позади была бесконечная выжженная солнцем аризонская пустыня, сотни километров дорог – и все обрывалось здесь, этой черной пропастью.
Стоя на краю пропасти, я вспомнил, что тридцать, а может и больше лет назад впервые узнал о каньоне из случайно попавшего ко мне журнала Америка. Тогда я даже не осмелился помечтать побывать здесь. В глухие годы брежневского застоя дорога в Штаты для обычных людей была, казалось, закрыта навсегда. И вот все чудесным образом изменилось – рухнула Советская власть, и российским путешественникам стал доступен весь земной шар во всем его невероятном многообразии.
После Гранд Каньона я, проехав около 400 километров, остановился на ночлег в городе Кингман (Kingman.Arizona). Он находится на дороге, ведущей с востока на запад, где-то рядом проходит и легендарная историческая дорога № 66. Сколько бы о ней ни рассказывали, ни снимали в кино, она не произвела на меня никакого впечатления. Я бы никогда и не нашел это шоссе, если бы не многочисленные информационные таблички по обочинам.
В Кингмане построено по сторонам трассы находится очень много самых разных мотелей. Можно выбрать по уровню цены и по комфорту, более того, что во всех достаточно свободных мест. Однако мой выбор оказался не самым лучшим, поскольку я остановился в «Мотель 6» неподалеку от железной дороги. И утром был разбужен тревожными продолжительными гудками ( по правилам поезд проходящий по городу должен постоянно давать продолжительные гудки) . Слава Богу, что поездов было мало. Выйдя из номера я увидел подходящий состав и принялся считать вагоны. Получилось – 150 вагонов. Тянули этот сверхтяжелый состав три локомотива.
Прокатившись по городу на машине, я остановился напротив здания суда. Отношение американцев к правосудию иллюстрируют в определенной степени те здания, в которых вершится справедливость. Неоднократно замечал, что в любом даже самом маленьком городке одно из лучших зданий отдается Фемиде.
ПЛОТИНА ГУВЕРА
Убедиться в том, что формулировка «Социализм это советская власть плюс электрификация всей страны» возможно и правильна, мне удалось, только побывав в Неваде, на плотине Гувера. Названа плотина именем инженера ее спроектировавшего.
Где-то там, далеко, в глубине Сибирских руд стоят Красноярская и Саяно-Шушенская ГЭС, когда туда доберешься? Да и допустят ли до внутренних помещений местные власти, пораженные психозом террористической угрозы? А здесь в Америке – пожалуйста, можете бродить по стратегическому объекту сколько угодно.
Правда на обзорной площадке, откуда открывается вид на плотину и водохранилище, на мост, строящийся над пропастью, туда вышла наша группа, я заметил одиноко стоящего молодого человека и скучно взирающего на технический пейзаж. Я попросил его сфотографировать меня на фоне водохранилища, и он охотно, улыбаясь, сделал снимок, словно специально для этого там был кем-то поставлен. И когда мы уходили, он остался там вести наблюдение.
В ходе экскурсии спустился в машинный зал, а затем в самую глубокую точку в чреве плотины, где нам показали каналы, заключенные в трубы, по которым вода и направляется к турбинам.
Решение построить такую плотину в пустыне возникло во время депрессии 30 годов. Тогда эта ударная капиталистическая стройка была возможностью для сотен тысяч людей заработать, чтобы выжить, теперь от вырабатываемой электроэнергии горит свет в пяти штатах.