Вторая жизнь после полуночи

 

ВТОРАЯ ЖИЗНЬ ПОСЛЕ ПОЛУНОЧИ

 

Отныне время будет течь по прямой.  

Б.Г.

 

                                                           Я буду смотреть куда-то вдаль,

                       Я буду ждать,

                                                но ничего не будет происходить.                                                                                                                                                                                                                   Все будет только продолжается,

                                          И продолженью не будет конца.

 

(фраза)

Теперь время будет течь по прямой.

Теперь я думаю, что пропускаю жизнь.

Моя вторая жизнь начиналась после полуночи…

 

В СЕТЕВОМ РЕСТОРАНЕ  

Теперь я часто захожу в этот обычный ресторан восточной кухни напротив одной из кольцевых станций метро, вовсе не потому что являюсь поклонником суши или мисо, а потому что этот сетевой ресторанчик удобно расположен и открыт круглосуточно. Я могу находится в нём сколько пожелаю. Обычно поздно вечером он пустеет. В довольно просторном зале посетителей становится все меньше и меньше. Еще только начало двенадцатого, а я уже почти один. За ужином иногда выпиваю кофе или вина, иногда засиживаюсь до глубокой ночи, почти до утра.

В тот вечер Ольга приехала на такси. Обычно она пользуется метро. Наверно устала от толп подземных попутчиков.  Я видел, как отъехал желтый автомобиль.  Было уже за полночь и в ресторане «Бамбуковые палочки» было мало посетителей, и можно было свободно выбрать столик. Как обычно я сел возле окна. И стал смотреть на улицу.

Ждать Ольгу пришлось недолго. Она стремительно вошла в фойе, вернее, еще через витрину я заметил, что она идет к двери, как всегда в узкой юбке, коротком пальто, и с распущенными на плечи волосами, немного сосредоточена и кажется напряжена. Навстречу вышел кивающий распорядитель, (Что изволите? Или с обычным идиотским вопросом «Вас ожидают?»)  она несколько растерянно осмотрелась и сразу увидела меня и направилась к столику.

Она улыбалась. Фигура у неё, почти как у модели. Она высокая и стремительная. Разве что не модельного роста. Иначе мы смотрелись бы немного комично. Когда она рассказывает про свою работу, про то, как она стоит карьеру, мне кажется, что мне за ней никогда не угнаться. Она все делает быстро и ловко.

            Подошла официантка и положила на угол стола меню. Внутри цветной картонки находились еще фотографии блюд и еще просто желтоватые листы – это очередное специальное предложение -  на них я не обратил внимания. Я не торопился. Отложил в сторону винную карту, она включала самое распространенное Кьянти, Мерло, Мотивичелли – все знакомое, было даже сладкое шампанское, точнее игристое. Моя полуночная дама как-то попросила принести. Это было в честь небольшого нашего почти интимного праздника, мы выпили игристого, почти Просеко, вина и пообещали друг другу устраивать такие праздники чаще. Нам было весело тогда, беззаботно. А сейчас? Я перевел взгляд на меню.  Помимо азиатских блюд в нем имелось и достаточно европейских. Я предложил сделать заказ. 

Иногда бывать, что поздним вечером мне становится бесконечно жаль заканчивающегося дня, поэтому я хочу, чтобы он продолжался. Потому что я еще не закончил мой день! (моя война еще не закончена! («В бой идут одни старики») Наверно это состояние можно назвать «синдром последнего дня». Это такое состояние, когда одолевают мысли, что с этим днем закончиться и вся жизнь, а ты еще столько не успел!..  А тебе еще так хочется пожить, тебе еще хочется счастья и любви.

Сегодня был именно такой вечер.  Поэтому я  позвонил Ольге и попросил приехать: мне хотелось продолжения праздника.  Мы договорились сразу, не планируя, я просто спросил: свободна ли она и готова ли прийти? По голосу я понял, что она ждала моего звонка, и поэтому сразу согласилась.

 Пусть уже после полуночи еще немного калейдоскопических событий, еще встреча, еще ресторан, поездка, отель и только после этого накроет тьма. Почему я называю эти встречи «второй жизнью», а может она вовсе не вторая, а первая? Может это была самая реальная, самая настоящая жизнь, а не та - вторая. Эта девушка дала мне шанс, чтобы избавиться от другой жизни. Наверно я опять им не воспользовался.

Моя вторая жизнь никак не пересекается с первой. Мне становится жутко, когда я думаю, что раздвоился. И где я сейчас? Там, во второй? или по-прежнему здесь – в первой?  Особенно не по себе становится, когда накрывает густая неопределенность, когда я начинаю путаться в лицах и именах, когда приходят видения неузнаваемых фигур, собранные из разных частей тел, принадлежащих разным женщинам. Эти фантомы обладают голосами, телами, лицами.  Их голоса, их тела, их самые потаенные места – все смешивается до полной неопределенности, превращаясь в одного человека, с которым я и живу в свой второй жизни после полуночи. 

 

ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА  

Впервые встретились мы с Ольгой на улице, там перед входом в метро Таганская была пустая заасфальтированная площадка, это было еще до тотального увлечения организацией газонов и клумб, стояли, кажется, лавки, была открыта какая-то закусочная или кафе, именно возле этой кафешки мы и договорились. 

 Я нашел ее анкету на сайте знакомств, она не произвела впечатления, наверно, потому что была сделана на скорую руку, поэтому встреча не предвещала продолжения. Так мне сначала показалось. Встретившись мы направились в ресторан «Янтарная вобла». Однако атмосфера пивного бара и соответствующих посетителей не располагала к романтической беседе.

Поэтому мы, ознакомившись с меню, (популярные бренды, в главе с Хофбройхусом) решили перебраться в пиццерию «Римское кафе». Спустившись в подземный переход, мы прошли мимо торговцев газетами и бульварными романами, мимо ползающих калек и юродствующих нищих, крикливых африканцев, раздающих рекламные листовки дешевых борделей.

Тогда вдоль стен перехода располагались ряды стекленных палаток. Они предлагали пестрый ассортимент: чулки-колготки, пирожки-пряники, батарейки- зарядки, мобильные телефоны, обувь, косметику, цветы и просто нижнее белье.  Так что можно забыть о торговых центрах и рынках, когда весь город превращается в почти стихийный базар. Об этом я и сказал Ольге, чтобы как-то продолжить беседу, и добавил, что поэтому предпочитаю передвигаться на автомобиле. 

У неё не было автомобиля. Меня это разочаровало. Путешествовать за рулем - это так интересно и увлекательно. Она согласилась со мной. Мне стало как-то грустно, я почувствовал, что впереди будет еще скучнее. И стоит ли поэтому продолжать? Сейчас встать и сказать, что нужно выйти, мол, в туалет, а самому пройти по коридору, открыть дверь и на улицу, затем быстро к машине, ключ в замок и решительно с места, с резким набором скорости скрыться…

Хотя, впрочем, зачем - торопиться не стоит, она ведь все рано не увидит, как я решительно уехал. Так сделала: просто и сразу, и навсегда, как мне рассказывал старый приятель, одна симпатичная девушка на первой встрече. Она хотя и пришла, хотя и поддержала разговор, но, к сожалению, сразу не смогла сказать, что разочарована, но потом, когда они пошли на выставку «Модернизм в русской живописи», просто убежала от него.

      Так бы и мне поступить! Но как-то неловко показалось оставлять ее с неоплаченным счетом. Можно подумать, что 125 рублей за кофе нанесли брешь в ее бюджете? Нет, нужно быть честным, я не оставил ее в «Римском кафе», именно потому что она мне нравилась. У меня появилась симпатия!

Но все равно на вторую встречу идти было лень. Не хотелось. Все – иллюзии. Никакого будущего. Даже в отель не согласится ехать… Будет растягивать до невозможности так называемый конфетно-цветочный период… Но неожиданно Ольга позвонила сама.

  К счастью она жила именно в том районе, который не вызывает у меня внутреннего отторжения.  Она порадовала меня этим. Я вздохнул с облегчением: северо-западная часть города настраивала меня на позитивный лад. В определенной мере это и предопределило моё решение продолжать с ней отношения, поскольку если бы она жила в юго-восточной части города, в каком-нибудь Орехове-Борисове или Кузьминках, то я бы не смог к ней ездить.

  Пересечение условной границы между двумя частями Москвы (диаметра между северо-востоком и юго-западом, проходящего по Проспекту Мира и Большой Калужской улицей (Ленинском проспектом) приводит меня в состояние уныния и легкой депрессии. И наоборот, когда выезжаю с юга, чувствую освобождение и душевный подъем.

  Так что как только она сообщила мне, где живет, я вздохнул с облегчением. Мне стало понятно, как закончить встречу.  Достаточно будет спросить: а не проводить ли вас? И она, конечно, согласится, а что ей остается ответить? И тогда мы прокатимся на машине на северо-запад, к станции метро Октябрьское поле, как раз к тому месту, где совсем рядом начинается моя другая жизнь. И потом мне будет легко туда приезжать, поскольку это лояльная моему душевному состоянию территория.

 Однако после ужина в ресторане мне не пришлось ее провожать, мы прогулялись по скверу, и зашли в кафе, а потом поехали на такси в винный бар Жан Жак на Суворовском бульваре и, наконец, оказались в гостинице на Сущевском. Это был вечер увлекательной пьяная езды на такси по ночному городу, когда до рассвета остается совсем недолго, и от нарастающего возбуждения уже не хочется спать. Уже открылось второе дыхания – хочется гулять, пить вино, хочется любви – хочется, чтобы это беззаботная ночь не кончалась.  

Утром мы попросили принести кофе в номер. Во время первой чашки кофе, я вспомнил удивительное видение. Это произошло еще вчера, в постели, когда лицо и голос даже интонации в произнесении слов показались принадлежавшие Ольге, а предо мной лежала расставив ноги Ирена, а если приглядеться, то вовсе не Ирена, а Вети. Так я называю свою подругу Вету (по паспорту она Света). Она немного похудела после отпуска, хотя провела его в отеле с программой «все включено». И в целом похорошела, поэтому стала еще больше похожа на Ольгу.

С кем же в таком случае я провел ночь? Даже не ночь, остаток ночи и утро. Во второй бутылке шампанского осталось почти на четверть. Она стояла под столиком за изогнутой ножкой. На кресле – одежда, белье, чулки. (Она носит чулки?)  Нужно было встать и натянуть хотя бы брюки, когда горничная постучала, она принесла кофе. А кто же все-таки рядом? Нет, я никогда не путаю имен. И стараюсь никогда не спрашивать по утрам: как тебя зовут? 

 

В БАМБУКОВЫХ ПАЛОЧКАХ

Заняв столик возле большой стеклянной витрины, я ждал свою полуночную попутчицу, всматриваясь в темноту. Тусклые фонари и запоздалые студентки, спешили в их свете в подземный переход, чтобы потом спуститься в метро.

Я вспоминал, что моя жена, бывшая жена, с которой я продолжаю чисто дружеские отношения, постоянно жалуется на гастрит и боли в животе. У неё иногда несильно пахнет изо рта, что наводит на печальные мысли о здоровье. Эта худоба и боли в желудке – это неприятные симптомы. Мне кажется, что так может начинаться рак, особенно после того, что случилось с Леной.

У неё все, казалось, идет хорошо, казалось, что жизнь удалась, но вот у неё неожиданно обнаружили рак желудка третьей степени, и теперь мне кажется, что это ужасная болезнь идет по пятам за каждым из нас. Пока всё безмятежно, пока еще ярко светит солнце – и вдруг черная туча. Откуда? Почему? Почем так внезапно?    

 После нападения рейдеров на наш магазин прошло четыре месяца. Сам магазин их конечно не интересовал, им было важно завладеть помещением. Проведя незаконную регистрацию и перепродав помещение через подставных, оно оказалась в чужих

 неизвестных нам руках. Что оставалось нам – настоящим владельцам – мне, Николаевичу, Ларисе и четвертому учредителю Озерову?  Нам оставалось судиться в арбитраже с невидимыми врагами. Кто они были? Никого конкретно не назовешь, все оказываются статистами. Мы боролись, простив системы основанной на основе и под руководством коррумпированной власти. Каждый юрист, кто приходил со стороны истца оказывался нанятым. И по заключенному виртуально договору. Так что даже не знал, кто именно его нанял. И обычно он начинал с того, что старался затянуть процесс: заявлял судье на предварительном заседании, что не познакомился, мол, с делом, или просит дать дополнительное время для сбора и подготовки документов. И судья соглашался и переносил заседание, хотя придуманность причины была ему очевидна.  

 

 

Наши встречи в «Бамбуковых  палочках» продолжались всю осень. Летом, в конце лета, когда стало холодно ездить по ночам в Серебряный бор, мы встречались в гостинице «Холидей Инн» в «Виноградово». И еще у каманинцев (название гостиницы). Можно было отправляться к ним, если не пьян.

 

Второй дом, о котором никто из моих друзей и подруг не знает, находится на улице Конюхова. Я приезжаю туда, чтобы отдохнуть от безобразной двойной жизни, от рабочей суеты и бездушия окружения – голых холодных и гладких стен. А когда Ларисы нет дома, я уезжаю, чтобы остаться наедине с собой. У меня есть ключи. И еще, чтобы выпить вина. И писать, если получится всю ночь, пока есть силы, и пока я еще не сильно пьян. Необязательно исправлять ошибки и заканчивать фразы, проверять факты и правильно указывать имена и названия – все это можно сделать потом, когда-нибудь, или на следующий день, когда я трезвый сяду  за стол. Тогда уже уйдет вдохновение и можно будет педантично ковыряться в тексте, исправляя и дополняя.

Время вечером с вином летит быстро. А алкоголь уже настолько затрудняет движение мыслей, что становится сложно правильно их выражать, и фраза обрывается сразу, еще не начавшись, теряются слова. И не приходит на ум как начать следующую фразу, тогда я сохраняю файл, закрываю редактор и выхожу в интернет. Там я переключаюсь с одного сайта на другой, с форума на форум. Я сочиняю комменты к чужим рассказам. Иногда утром становится стыдно, что я написал глупость и дерзость человеку, который совсем не заслужил этого. Он просто изложил свои суждения и впечатления.

Приехав на улицу Конюхова, я пишу до полуночи.  В просторной квартире свободно, никто не мешает мечтать и фантазировать. И воплощать свои мысли в слова на бумаге.

  Лариса, моя жена в первой жизни, в обычно, в такие вечера находится на своей даче неподалеку от Солнечногорска . Видимо после занятий на грядках в своем небольшом огородике лежит в постели уставшая и складывает на «Ай-педе»  пасьянс. Она и не знает, что я приехал к ней в квартиру, сижу за столом, налил стакан Киндзмараули  вина, и пишу роман,  пишу неистово и обреченно о своей второй жизни.

Наверно это неприятно и жутко жить двумя жизнями. Но так делают многие. И нет в этом ничего особенного. Я ведь хотел найти себе любовницу. И нашел ее, а мыслей о долгих и тесных отношениях не было. Но Ольга почему-то решила, женщины часто так думают, что нам нужно жить вместе и для этого снять квартиру. Это будет очень похоже на семью, женщины порой оказываются слишком самоуверенны в желании создать семью.

Давай поженимся!  - такое было предложение,  Ольга сказала мне, что влюбилась в меня, втюхалась или это было какое-то другой слово. Уже не вспомнить. Наверно потому что она выпила довольно много вина и поэтому и выпалила «я влюбилась в тебя!»

 Ну и что же теперь? Хотелось ответить мне. Мне показалось, что это ненатурально. И я ответил, что тоже влюблен в неё. И предлагаю продолжать любить друг друга. 

-  Давай выпьем красного испанского вина за нашу любовь! – сказал я.

- За нашу любовь, - подхватила Ольга. И мы подняли бокалы. 

Любовью заканчиваются все встречи, когда Ольга приходит в «Бамбуковые палочки». Узкая юбка и всё идеально выбрито между ног. Это, понятно, выясняется уже потом, когда мы начинаем заниматься сексом, и она широко расставляет ноги. Играет ритмичная электронная музыка. Полбутылки вина на столе и недопитое красное вино в бокалах.

В тот вечер похолодало, особенно это чувствовалось после жаркого дня, солнечные дни стояли уже две недели, так припекало, что можно было не выходить из воды, проводя по несколько часов на третьем пляже у реки в Сербору. В тот вечер, когда слегка повеяло прохладой, Ольга не пришла.

Что-то изменилось? Она нашла другого? Меня эти вопросы не волновали, я почувствовал, что свободен.  Свободен в своих решениях и поступках. Я не стал заказывать вина, я расплатился и поехал на улицу Конюхова.

Поднявшись в квартиру и зайдя на кухню, я снял с полки бокал из богемского стекла, я налил две трети холодного рислинга, достав из холодильника литровый салатовый пакет, и быстро выпил. Потом продолжал пить всю оставшуюся ночь. Сидел за компом и писал заметки о путешествии на Зайцеву гору, о последней поездке по Старому Варшавскому шоссе до того места, где в 1942 году прогремел страшный взрыв и осталась воронка, как от метеорита. Но в заметках речь совсем не о том. В них рассказ о моей первой жизни, которая закончилась уже давно И теперь только повторяется отдельными эпизодами в первой половине дня. В этой истории совсем другие герои.

На улице Конюхова почти стихло движение транспорта. Глубокая ночь. Я писал историю пока не напился окончательно не престал попадать по клавишам.

 

ПОЕЗДКА В ПАРИЖ

Как-то дождливой октябрьской ночью в просторном номере «Холидей Инн» моя полуночная леди сделала мне романтическое предложение – она сказала: а не отправиться ли нам в Париж?

 Раскурив сигарету и откинувшись на подушку, она добавила, что это не просто предложение, ее своеобразный подарок ко дню моего рождения.  Не придав значения, я согласился, как будто это было предложением поужинать в Пицце Хат и никак не могло затронуть ход моей дневной жизни. Но вот, через полторы недели она заявила, что заказала билеты и забронировала отель. Поэтому мне нужно срочно предать ей паспортные данные, для покупки билетов, поскольку она оплачивает наше путешествие. Это же подарок! Уточнила она. Приятно удивленный, я, впрочем, заявил, что готов и сам за себя заплатить и вообще всё довольное необычно и как-то непривычно. После этого я глубоко задумался, как я буду объяснять жене своё отсутствие. 

Но отказаться от романического путешествия в Париж было выше моих сил. Помню, как мы вышли из стеклянного вестибюля аэропорта имени де Голля и сели в первое из вереницы поджидающих туристов такси.  Мы отправились на улицу Geoffroy Marie, где находился наш отель, это совсем рядом с Вандомской площадью, и 20 минутам ходьбы от Оперы.

Нас встретил приветливый и внимательный администратор.  Опасения, что нам предоставят заезженный, обшарпанный клоповник сразу рассеялись, лишь мы поднялись к себе в номер. Условия и удобства вполне соответствовали заявленной цене.

      Отель достался достаточно комфортабельный, чистый уютный, с вкусными завтраками. Давали помимо прочего наисвежайшие круассаны. Кстати, круассаны придумали венские кондитеры в честь победы над Турецкой империей, поэтому они имеют форму полумесяца.

 

 Секс и Париж кажется неразделимы в умах и представлениях многих провинциалов. Но Ольга была не такая.  Поэтому, поднявшись в номер и открыв дверь, она остановилась на породе и закричала, подожди не входи, мне нужно его сфотографировать. И с этими словами начала наставлять камеру Ай-педа на кровать, затем телевизор и кресла.  Он стояла прямо на пороге, не позволяя мне пройти. А у меня в руках был чемодан и большая тяжелая сумка, которые очень хотелось бросить на пол. Где-то в недрах дома гудел лифт, видимо поднимающий портье с остальным нашим багажом.

Я напирал на нее сзади, а она   держа в вытянутых руках «Ай-пэд», отталкивала меня своей мягкой попой, что получалось очень эротично.  Точно так же тогда в Анталии делала Лена, когда мы заселялись в номер. Почем женщины так делают? Или это случайное совпадение? Однако эта процедура неизменно повторялась каждый раз, когда мы вселялись в новую гостиницу

       Особенно нам понравилось, что отель в одном из жилых домов постройки прошлого века. В этих кварталах, я предположил, живут обычные парижане, а не какие-нибудь выходцы из развивающихся стран Африки. Если немного пройти вглубь, то можно увидеть офисные здания, среди них много небольших уютных ресторанчиков быстрого питания, а также продуктовые магазины.  В одном из них мы покупали вечером вино и сыр. А утром с нашего балкончика можно было наблюдать, как на нашу тихую улочку приезжает булочник на фургончике-мотороллере и выгружает лотки с булочками, беконом и овощами. 

     Отель запомнился: всегда готовый помочь администратор за стойкой в фойе, мягкие диваны, бархатные портьеры, в ресторан нужно спуститься по лестнице. Завтраки хотя и не изобиловали разнообразием, но были вполне достойны – круассаны, несколько сортов, колбасы, сыра, фрукты. Среди немногочисленных гостей видели туристов из разных стран, останавливаются там и наши, россияне, об этом можно догадаться по русскоязычным листовкам в номере. На следующий день уже другой администратор говорил по-русски.

        Впрочем мы в отеле мы бывали только по утрам, а днем и вечером наши маршруты проходили по улицам Парижа.   Выходя мы понимали, что впереди долгий, полный интересных встреч и открытий день. Это увлекало и радовало.

     Паркинга у этого отеля не было, поэтому решили и не брать машину. Из-за этого я чувствовал некоторое неудобство. Приходилось ходить пешком, изрядно изматывались к вечеру. (Хотя как бы мы измотались в поисках парковок!!!) Конечно, следовало бы пользоваться метро, но что увидишь из подземки? Лишь дошли до Оперы сразу сели в открытый автобус, (city sightseeing) и, поехали к Вандомской площади, фотографируя все подряд со второго этажа. Вышли из автобуса в самом, на мой взгляд, красивом месте Парижа: на обзорной площадке у дворца Шайо. С ней открывается самый выгодный вид на Эйфелеву башню и на парк Трокадеро с лестницами и самыми большими фонтанами.

 Почему говорят «увидеть Париж и умереть»? Неужели так велико восхищение этим городом? Слов нет – Париж один из самых красивых городов мира. Парижем чаще восторгаются, чем ругают. Но разве другие столицы менее привлекательны? Например, Мадрид или Нью-Йорк, или Лондон. Объясните, чем же так обаятелен и незабываем Париж по сравнению, скажем, с Римом? Или с Веной? Не думаю, что вы подберете убедительные аргументы.
        Видимо любителям путешествовать нужно оставлять Париж на закуску – стоит побывать сначала в каких-нибудь варшавах, копенгагенах и барселонах, а потом уже встречать Париж. Но российские туристы, заворожённые рассказами (как и мы) чаще всего делают все наоборот. И почему? Наверно спешат жить, а вдруг не успеют? А может наверстывают упущенное в годы «железного занавеса».

Ольга уже была в Париже, уже пережила первое очарование, поэтому сразу предложила составить четкий список мест, где хотелось бы побывать, с маршрутами проезда и часами работы. Иначе получается броуновское движение между магазинами, соборами и музеями. А потом и вспомнить нечего.
        - Давай начнем осматривать город с Эйфелевой башни, - сказала она. Мы завтракали в отельном ресторанчике. – А потом пойдем в собор Нотр-Дам. Везде столько интересного. Можно ходить до бесконечности…

В результате мы взяли билеты на экскурсионный автобус sightseeing проехали на нем до Латинского квартала и пошли осматривать Пантеон (это была моя идея), потом на кладбище Пер-Лошез (это предложила она).

- Может пойдем в музей Орсе? – спросил я.

- Но сначала навестим ушедших, - ответила она. – Так я хочу побывать на могиле Эдит Пиаф. И вообще кладбище напоминает о вечном. И памятники интересные встречаются. Произведения искусства порой.

 Меня это немного удивило, поскольку я не мог припомнить, чтобы она слушала записи Пиаф. Впрочем, это не важно.

 Слышится в этом траурный мотив, однако в этом и есть глубокий смысл. Конец жизненного пути говорит о масштабе личности. Каждому своё. "Jedem das Seine". И потомки воздают должное своим вождям и кумирам. Место погребения выбирают именно в соответствии с личностью и ее значением для государства и народа, чтобы не забывали остальные кем гордиться. Кого в Пантеон, кого на Пер-Лашез, а кого – в братскую могилу, как Моцарта.

- Пойдем после Орсе на пристань и прокатимся на кораблике, - предложил я. – Вечером, думаю, будет красиво.

- Конечно. Но сейчас идем в Пантеон. Там похоронены те, кто погиб за свободу Франции,  - сказала она. – А по Сене на кораблике мы тоже прокатимся.

 Пантеон – место захоронения самых великих сынов Франции, там покоится прах Виктора Гюго и Эмиль Золя. А вот Наполеон Бонапарт удостоился еще большей чести – его саркофаг в Доме Инвалидов.
               Хорошо, что маршрут нашей прогулки проходил по туристическим места и мы не добрались до кварталов, заселенных приезжими из Африки и с Востока, (для восторгающихся Парижем это прекрасная возможность уравновесить эмоции) проехали под ними на метро. Только  через несколько дней я увидел из окна такси пестро размалёванные граффити стены и заборы, обклеенные рекламными плакатам и множество вывесок мелких магазинчиков на арабском языке. Показалось, что это кусочек другой страны или искусственно созданное гетто для «избранных».

Поднявшись из метро, мы оказались практически у входа на Пер-Лошез. Там же вооружившись листовкой со схемой, их выдают бесплатно в офисе у главных ворот, чтобы туристы не плутали по аллеям, а сразу находили наиболее популярные могилы, мы пошли к месту вечного покоя сначала Джима Моррисона, затем Эдит Пиаф, Ив Монтана, Оноре де Бальзака. В целом по кладбищу можно гулять целый день. А если еще пригласить эрудированного экскурсовода, то целый пласт истории развернутся перед вами.

Вокруг могилы Моррисона набросаны цветки, листочки цветной бумаги и разные другие фенечки. Сидят и лежат  весьма отвязные чувихи, они находятся в непрекращающемся процессе: болтают,  плачут, курят, пьют. От этого отчасти ощущалась атмосфера рок-н-рольного концерта времен хиппи.

До Латинского квартала мы так и не дошли, так и не побывали в кафе, где за столиком в углу сидел Хэмингуэй и писал роман «Праздник, который не кончается никогда». Возможно это кафе находится в каком-то другом место, но оно непременно существует, поэтому побывать в нем остается моей мечтой. Как и вновь приехать в Париж.

·         * * *

Мы возвращались в центр, к музею изобразительного искусства Орсе.

- Может остановимся где-нибудь в каком-нибудь кафе.  Я хочу выпить кофе, - сказала Ольга. –

- Хорошо. Что выберем? – согласился я -  Может ты устала? Может поедем на такси?

- Нет, на такси не поедем. Давай просто посидим вот там, например. Это уютное типично парижское место. Смотри плетеная мебель. И вино это из местных погребов. Сейчас закажу бокал бордового бордо!

          Чем объяснить довольно распространенное желание многих женщин попить кофе на парижской улице? И не только на парижской, а можно и на венской, и миланской и многих других улицах городов Европы.  Но Ольге хотелось именно этого.

      Еще в первый день, как мы только в первый раз вышли на бульвар, это был бульвар Хауссмана (Haussmann), неподалеку от нашего отеля, сразу, в первом же ресторанчике заказали кофе. Так мы и сидели за столиком на тротуаре, попивая напиток и разглядывая прохожих и окружающую публику. Ольга была счастлива. И улыбалась, таинственно и немного глуповато, что в общем-то было практически незаметно окружающим, а ей придавало романтических вид человека, у которого сбылась давняя мечта.

 

 Да, мы приехали в Париж, чтобы спокойно попить на улице кофе. Мы не спешили. И время летело незаметно, стоял жаркий день, а впереди еще была непременная программа осмотра соборов, музеев и галерей.

         А что же парижане? Они спешили по своим делам. Они были озабочены, или веселы.  Но их было мало. Не так много, как следовало бы во французском городе. По тротуарам шли чернокожие в ярких цветных одеждах, с экзотическими прическами. И еще было много азиатов, которые хотя и были одеты почти как европейцы, но все равно в нашем понимании   парижане должны быть совсем другими.    

      - Я должна тебе кое-что сказать, - начала Ольга. – именно здесь в Париже, в этом романтичном городе. В этом месте где много любви и цветов…

       - Хорошо. Так что же? Я слушаю…

       - Давай поженимся. Я люблю тебя. Вот это я хотела сказать.

       - Стоило из-за этого ехать в Париж? – спросил я с легкой иронией.

        - Мы же не только и-за этого поехали в Париж. Разве тебе не нравится здесь? – спросила Ольга. -  Я мечтала о такой поездке. И мне всегда было не с кем поехать. А когда я познакомилась с тобой, я поняла, что ты именно и есть тот человек, который составит мне компанию.

        - Да. Ты права, - кивнул я.

        - А теперь я чувствую, что мне с тобой хорошо. Я готова ехать с тобой хоть на край света. Цивилизованный «край света», - уточнила она. -  потому что я тебя люблю.

         - Я тоже, - ответил я, взглянув в ее искренни е и восторженные глаза. Разве мог я сказать ей что-то другое?

         - Могу даже заняться с тобой любовью прямо здесь – в этом фонтане на площади. И пусть нас кто-то неправильно поймет. А может вовсе наоборот. Поскольку только те, кто находит не совсем обычные места для любви, те действительно, по-настоящему любят друг друга. 

          - Это смелое заявление! – согласился я и взял ее за руку. – Давай так и поступим. Мы все-таки в Париже! И неважно, что уже осень…

     Наши каникулы пролетели незаметно. Уезжали из Парижа с некоторым облегчением, поскольку немного утомились от обилия туристов, нескончаемой суеты и движения транспорта. На улицах так много чернокожих, что казалось, что мы в Лондоне.

       В последний вечер мы отправились на площадь Пигаль, чтобы провести может быть всю ночь в каком-нибудь из эротических клубов. Заодно и побывали на представлении в кабаре «Мулен Руж».
     Самое интересное произошло музее Орсе, где у меня вытащили бумажник. От шока не мог избавиться несколько дней, ведь вся поездка могла пойти коту под хвост, поскольку я додумался положить в бумажник еще и права, и кредитку, по которой были зарезервирован отель и машина, да еще крупная (для наличности) сумма в 750 Евро. И все это в одно место!!

      Пока я прохаживался по залам музея, карманники устроили в одном месте толчею, кто-то навалился на меня сзади, кто-то как бы невзначай толкал плечом в грудь, и в этой искусственной толкучке из сумки вытащили кошелек.

        От благодушного созерцания, вызванного картинами Гогена, моё состояние мгновенно изменилось до нервной растерянности. Позвонил в Москву, заблокировал карту и побежал в полицию, проклиная себя за такую преступную невнимательность. В полиции к моей беде отнеслись философски. У них там чуть ли не очередь за справками из таких жертв, как я.
      Утром мы так  разволновались, что опоздаем в рентакар, что отправились на Лионский вокзал на такси. Переживали, что возникнут проблемы при оформлении машины на фамилию Ольги, но все прошло гладко за исключением того, что я зачем-то спросил у клерка, когда с карточки будет снята оплата, перенервничал и забыл, что ведь всё уже оплатил в Москве. И клерк тогда взял и списал с карточки еще одну оплату за прокат. Пришлось потом устроить в Москве скандал в рентокарной компании из-за того, что с меня взяли деньги дважды. Они делали квадратные глаза.

 

Из Парижа мы возвращались рейсом «Аэрофлота», приземлились в Шереметьеве. Я предложил поехать на электричке, она согласилась, потому что сразу решила, что возьмет такси от Белорусского и отправиться к себе, а мне - в другую строну. Это будет весомым предлогом, чтобы расстаться. Хотя бы на некоторое время.  

Жене про поездку в Париж я, естественно, не рассказывал, вообще не стал ничего объяснять.  Если ей действительно интересно, пусть спрашивает. Но она не спросила. Помимо этого, я знал, что независимо от того, что я буду говорить, она все равно будет укорять меня за невнимание, что я даже за все это время не вспомнил о ней, даже не позвонил. 

Хорошо, что поездка совпала с ноябрьскими праздниками, все это время она провела у себя на даче. Это был просторный загородный дом (коттедж) со всеми удобствами, подземным гаражом с электрическими воротами, газовым отоплением и секьюрити в черной форме возле внешнего шлагбаума. А с другой стороны ее участка – начинался темный еловый лес. Я тогда даже не подозревал, что она не просто уехала к себе на дачу, а пригласила туда своего любовника – Аболматова.

Праздники закончились и нужно было возвращаться к прежней жизни, некоторые еще называют ее семейной жизнью или просто домашней. Квартира на улице Чаянова стояла пустая. Жена без меня туда никогда не заезжала. Напрасно было просить ее о минимальной уборке или хотя бы заехать цветы поить. Высаженные весной петунии почти завяли, уныло висели кашпо над заставленным горшками подоконником. Ничего-ничего, оживут - подумал я, поливая высохшую землю в горшках. А вот что Ольге сказать    по поводу следующей встречи? Долго перебирал всевозможные предлоги, наконец, остановился на самом простом: сказал, что простудился из-за перемены климата, у меня температура, мне нужно отлежаться дома, нужно немного покоя и сна…

 В наших встречах наступила пауза. Почти две недели не виделись, видимо, за парижскую неделю произошло пресыщение общением и потребовался отдых.

А потом жизнь после полуночи пошла с новой силой. Я сидел на столиком возле окна. Ольга появилась неожиданно. Она стремительно поднялась по ступеням подземного перехода. И вошла в ресторан. Не ней был темный плащ и узкая юбка с разрезом. На тонких пальцах блестели кольца. И тут я представил, что моя вторая жизнь открывает еще одну страницу. Перемена.  Волнение, узнавание нового. И вторая жизнь уже может стать первой.

Вечером, как обычно я позвонил Ларисе и сказал, что мне нужно готовиться к занятиям по английскому, а сам поехал в «Марсель» (так называется ресторан) пить пиво.

После «Марселя» я взял такси и поехал в спорт-бар. Хотя мне было уже достаточно, поскольку в Марселе я выпил две кружки и даже базарил с кем-то вообще о жизни в нашей стране и, конкретно, о футболе.  К сожалению, в Марселе не показывали футбол, а в этот вечер проходил матч Барселона – Спартак (3:2) в розыгрыше европейских кубков.

Почему меня понесло в спорт бар, куда мы ходили с Ольгой во время нашей развлекательной программы под названием «хадж по барам вокруг Новослободской». Она рассказывала, что прежде с друзьями была в этом баре, они так отдыхали, позиционируясь словно англичане в очередной уик-энд, и там была сравнительно демократичная обстановка.

Теперь, когда я вижу это заведение, всегда вспоминаю Ольгу. Это место ассоциируется с ней.  Беспричинно, нет ничего похожего.  Два десятка болельщиков с бокалами и кружками в руках перед огромными экранами телевизоров. Демократично. Без агрессивных матерных выкриков и пузанов с голыми торсами.  Привлекательность бара заключалась в том, что можно было одновременно посмотреть все матчи разных турниров. Если в этот день был розыгрыш очередного этапа кубков, то каждый матч на отдельном экране. А в другой день можно было бы смотреть премьер лигу Италии или матчи высшего дивизиона Англии.

От Ольги я никогда не слышал ничего о футболе, наверно, она ходила в этот спорт-бар со своим бывшим. Так только можно было объяснить ее странный выбор. И меня потянуло в этот бар, словно я ожидал там ее встретить. Я ехал на такси и думал о ней. И вспоминал невольно наши походы по ресторанам и барам. Как было весело и беззаботно. И тогда мы долго обсуждали футболистов, а потом поехали на Сущевку заниматься сексом.

Кем я был утром, когда садился в машину, чтобы ехать на работу?  Казалось бы, что вторая жизнь уже закончилась и пора взяться за дело, пора подумать о бизнесе и том, как хотя бы   зарабатывать себе на жизнь. Но мысли оставались все те же, что и вчера. И хотелось продолжения сексуальной оргии, хотя я чувствовал, что физически истощен.  У меня даже немного дрожали руки, хотелось курить и болела голова, впрочем, после таблетки анальгина стало ясно и бодро. И еще сильнее захотелось курить. Сейчас станет совсем плохо, поскольку я выезжаю на Садовое кольцо, на котором почти всегда тяжелый трафик.  И мне предстоит тащиться по нему еще минут 20, все глубже и глубже по мере приближения к Таганской увязая в тягучей пробке.  

Наконец я приехал в этот спорт – бар.  Конечно, Ольги там не было. Лишь болельщики кричали что-то. Но мне было плохо видно, я даже не следил за ходом мачта. Только хотел что-то крикнуть, но так и не мог поймать момент для всего всплеска. Было грустно и тревожно. Я понял, что нахожусь в поиске таинственной незнакомки, я плутаю по ресторанам и кабакам.  Я словно в дыму, иду в тумане. Ищу свою вторую жизнь.

Давно стемнело, горели уличные фонари, блики сверкали в темных лужах, я шел от одного бара к другому. В памяти звучала кавер версия «Лестницы в небо». Становилось еще грустнее. Зачем я следую этим порывам? Я мечтаю, что смогу убежать от себя – раздвоиться, чтобы окончательно потеряться. Только сейчас, выпив изрядно, я соединяюсь в одно, но это одно не находит места.

Может стоит сейчас расстаться с Ольгой, больше не искать встреч и вычеркнуть ее телефон? И тогда останется моя жена Лариса. И никакого выбора. Жизнь пойдет по прямой.

 Или может стоит сделать все наоборот? Или вообще ничего не делать? Это самое удобное. Пусть продолжается двойная жизнь.

Понятно, что прекратить ее невозможно, поскольку достаточно приехать на улицу  Конюхова, войти в квартиру, поставить чайник, включить компьютер и все, уже не захочется ничего менять. Желание перемен пропадает, исчезает как весенний снег 1945 года на похоронной поляне. 

Сегодня я не поеду на Конюхова, нет не поеду. Куда же мне ехать после стольких заведений! Придется остаться на Чаянова (там моя квартира). Завтра нужно будет идти на работу и заниматься совсем другими вещами. Как мне забыть о вас, унылые дела? Такой день впереди. Когда я смогу вздохнуть и никуда не идти. Но это будет продолжаться очень недолго, поскольку появятся новые заботы. А пока мне нужно утром ехать в офис.  И уже оттуда позвонить Ларисе, поинтересоваться: не изменилось ли чего? Как ты спала? Отдохнула ли?  Спросить о ее делах на работе и дома.  Вечером я поеду к ней. И буду с ней до утра. А параллельно уже давно идет другая жизнь – жизнь после полуночи.

 

 

СЧАСТЬЕ БЫЛО ТАК БЛИЗКО

Самое дорогое – это воспоминания. Суета затирает дни в серую полосу. И вторая жизнь уже представляется настоящей реальной, а что происходило помимо неё?

Часто я вспоминаю тот год, когда утонула лодка. Это была атомная подводная лодка «Курск». Трагедия потрясла страну, поскольку погибли все члены экипажа.

«Курск» — российский атомный подводный ракетоносный крейсер затонул в Баренцевом море, в 175 км от Североморска, на глубине 108 метров в результате катастрофы, произошедшей 12 августа 2000 года. Все 118 членов экипажа, находившиеся на борту, погибли.

Сейчас об этом трагическом событии установлен памятник возле музея Вооруженных сил в Москве. Это неподалеку от Екатерининского парка, где я часто гуляю. И там на одной из скамеек мы как-то пили с Ольгой красное кипрское вино. Нам наскучили кафе и рестораны, хотелось разнообразия.

       Тот год, когда утонула лодка, стал для меня необычным: во-первых, я первый раз поехал в Турцию, а во-вторых, это было настоящее свадебное путешествие. Мы жили в современном отеле, просторный номер с балконом и видом на море, в 30 минутах езды от Анталии. Отель работал по программе «всё включено ультра», что подразумевало предложение спиртных напитков импортного производства.

       Дорожки на пляж петляли в тропическом саду из пальм и кипарисов. Встречная прислуга кланялась, улыбалась и здоровалась.  

          После завтрака в лобби, где была назначена встреча, пришел турецкий гид родом из Дагестана и попытался прессовать нас предложениями увлекательных экскурсий по местным достопримечательностям, но нас это мало интересовало, поскольку мы уже определили для себя, что поедем только в Памуккале, а уже после этого решим о других турах. Выслушав дагестанца, мы отправились на пляж.

 

      Но мы как-то не придавали этому значения, не важно далеко ли ты от стойки бара, да и вообще мы не вписывались в контингент отдыхающих, так нам казалось. А со стороны были, наверно, такими же как все. Нас окружали россияне, немцы, англичане, поляки и финны, да еще многие другие, можно было попытаться определить по языку.  Многие из них лежали в тени навеса возле бассейна, даже ни разу не искупавшись, читали книжки и ели мороженое.

 

То первое лето совместной жизни запомнилось трауром по погибшим морякам и желанием напиться бесплатным алкоголем. И еще словами только назначенного Путина, пожавшего плечами и ответившему американскому ведущему в ходе интервью на ТВ «Что случилось с лодкой? – спросил журналист. – «Она утонула» - ответил президент, таким тоном словно речь шла о ржавой кастрюле.

  Пляжный отдых меня больше тяготил, чем вдохновлял. Сколько пустых дел, суеты и ожиданий. Тогда я не знал двойной жизни. Это было настоящее свадебное путешествие, именно мое путешествие, а не моего двойника, и в этом нет сомнений. И дни пролетели так, что теперь даже несмотря на то, что потом все было скомкано и разрушено, что все закончилось печально – я помню: что тогда мы были счастливы. Мы радовались жизни! И ждали только хороших новостей и увлекательных приключений. Нас беспокоили только мелкие и ничтожные проблемы. Полотенце не положили после уборки, и где взять утюг? Вот и все беспокойство, а в остальном состояние безделья и радости. Сейчас это стало настолько очевидно, поскольку известно сколько продлилась наша совместная жизнь.

            К нам прикрепили аниматора Ахмета. Это был не просто один из тех обычных местных или приезжих массовиков-затейников, которые обычно скачут по сцене на дискотеке, играют в волейбол и говорить " доброе утро" или "добрый вечер", это был такой специалист, которой веселит курортников и общаясь с ним с гостями во время вечерних мероприятий и других развлекательных шоу на территории отеля. Они совсем не навязчивы, но постоянно крутятся где-то рядом, чтобы ответить на любой простой вопрос или составить компанию, если не с кем выпить. Так что на отдыхе в отеле каждый абсолютно свободный день оказывается совершенно занят. Полная победа организации над анархией безделья.

       Ахмет напоминал мне одного очень популярного в то время испанского певца Мартина, я сказал об этом жене, и она даже спросила: не поет ли он? Взглянув на нее своими черными, полными страсти глазами, он ответил, что только по праздникам, но для неё может сделать исключение. Вскочил и направился к эстраде, после кротких переговоров с ведущим и музыкантами, взял микрофон и спел популярную песню " завтра наше рандеву". У него получилось весьма неплохо.

После первого пляжного дня вечером в баре возле эстрады началась вечеринка для любителей Эфес Пилзнер и футбола. На большом экране транслировали международный матч, собравшиеся шумели и даже свистели. Мы тоже пришли туда. Я предложил Лене выпить пива, хотя бы одну кружку, попробовать настоящий турецкий Эфес, оно категорически отвергла это предложения, заметив, как бы между прочим, что «все начинается с одной кружки». Осталось прогуляться по набережной, короткому променаду вдоль моря. И полюбоваться закатом.

 

            В остальное время Ахмет как и полагалось был ненавязчив, но всегда находился в непосредственной близости. Помимо нас, так я заметил, ему поручили развлекать еще одну пару, поэтому он так, как бы случайно, предлагаю нам всем вместе пойти на дискотеку или в бар. И та пара, это были наши соотечественники, не вызывала у меня антипатии. И мы даже познакомились, к радости Ахмета провели весь вечер вместе. Они, выяснилось, работали в области коммерческой недвижимости и рассказывали истории о своих чудаковатых клиентах.

       Ахмет внимательно слушал, стараюсь понять, почему в некоторых местах мы начинаем смеяться. Но к сожалению сугубо российский юмор ему был пока непонятен, для этого нужно было почить в совке, и прочувствовать ту жизнь, чтобы смеяться над нашими анекдотами. Он все-таки оставался турком.

       На следующее утро Лена разбудила меня раньше обычно, она была обеспокоена тем, что мы останемся без места на пляже.     «Немедленно ступай за полотенцем и положи его на лежак поближе к воде и подальше от прохода» - сказала она «Люся мне сказала, что так нужно иначе останемся на асфальте», добавили она.

   Люда, ее подруга кажется, бывшая коллега по работе, уже несколько раз ездила в Турцию, обычно со своей многочисленной семьей, и всегда останавливалась в отелях экном-класса не ближе третей линии. Она любила рассказывать об этих поездках, когда приходила к нам в гости. И лена увлеченно слушала, и вероятно очень завидовала.

     - Утро не для гигиенических процедур – вещала Люда, -  в это время решается как как вы отдохнёте в оставшийся день! Нужно успеть занять место под солнцем! И готовиться нужно начинать вечером. Мы всю еду брали с собой.

            Вспоминая эту Люсю и ее наставления, я пошел за пляж прихватив по пути полотенце, и занял один из лежаков в центре практически пустого пляжа.

Уже в полдень Лена отправилась в массажный кабинет. В ее движениях можно было уловить спокойный энтузиазм. А на пляже начиналась популярная среди европейцев игра в шары. Потом - волейбол. Массовики-затейники по физкультурной части формировали две команды и начинался матч, а кто не любил волейбол играли в теннис, еще собирались участников состязания в дар тс! А кто-то вообще просто беззаботно кувыркался в воде или катался на банане. Особо одаренные брали напрокат акваланг и ныряли, рассматривали рыбок и морские растения. К пивному крану тоже «не зарастала народная тропа». Слом жизнь била ключом!

            Странно, казалось мне, что люди почти весь год люди на работу, занимаются разными важными и не очень делами, время их спрессовано, они спешат, а вот когда приходит отпуск, целые две недели, то они проводят их в полном безделье, столь долгожданные свободные денечки настали, и теперь люди озабочены тем, чтобы занять себя чем-то. Это так далеко от меня. Две недели провести на переполненном пляже, натянув купальный костюм и панаму. Утром класть в сумку орехи, книгу, крем для тела и крем против загара и еще немного косметики, еды, телефон. Это же такая скука! Но изменить порядок вещей сложнее, чем согласиться с ним. Легче просто поплыть по течению, придумывая разные оправдания.

 

 

 

            Когда Ахмет узнал, что мы запланировали экскурсию в Памуккале, он преобразился (теперь я понимаю, что это был его шанс), и заявил, что не нужно нам покупать тур, поскольку он сам совершенно свободно сможет нас туда отвезти и быть нашим гидом. Более тога по пути находится его деревня и он приглашает нас познакомиться с его братьями Фурканом, Мустафой и Юсуфом. Они - отличные ребята, и мы все вместе сможем совершить небольшой поход в горы к стремительной реке. Он сожалеет, что вода там для купания слишком холодная, а река узкая и мелкая, что даже не позволяет заняться рафтингом. Зато природа там великолепная, и еще будут самые изысканные блюда турецкой кухни.

Такое предложение заинтересовало меня и Лену тоже, но мне показалось, что это уже слишком - останавливаться на ночь в незнакомой турецкой семье, общаться там с Мустафой и Юсуфом, кто они такие и вообще нужны ли им такие гости как мы?

За месяц до нашего отъезда из России стартовал мотопробег "Черных волков" из Воронеж через Москву, Смоленск, Киев, Кишинев в Стамбул. Далее они планировали проехать по всей Турции и завершить путешествие в Дамаске. Возвращаться хотели через Тегеран и среднеазиатские бывшие советские республики.

Когда мы заехали к нему в деревню, там был организован радушный прием с вином, что меня удивило, и национальными закусками. Нас встретили его братья Юсуф и Мустафа, потом пришли Берат, Ибрагим и еще кто-то. Запомнил имена, поскольку они сохранились в копии полицейского протокола. Почему-то не было ни одной женщины. Началась жаркая беседа о футболе и современной моде плавно перешедшая в горячий спор. И пока я рассказывал об Америке, я заметил, что братья нашего Ахмета начала приставать к моей жене. Со всей жуткой очевидностью я понял, что мы сидим в компании пьяных разгоряченных турок, которые уже дошли до той стадии, когда им кажется, что все позволено.

            Положение ухудшалось с каждой минутой, не находилось предлога, чтобы как-то выйти из-за стола.  Тогда, не раздумывая, я взял Лену за руку и потянул к себе, но прежде, чем я сказал «бежим отсюда», раздался странный звон похожий на звук телефона, но без пауз, как будильник, турки инстинктивно повернулись, уставившись на угол, откуда непонятно звонило. И мы, воспользовавшись этим, выскочили из комнаты, затем на улицу и побежали по дороге.

            Пьяные турки высыпали из дома с криками и ругательствами. Сначала они опрометчиво побежали за нами, но через несколько шагов поняли, что не догонят. Тогда они развернулись и бросились назад к дому, решив, что лучше воспользоваться автомобилем.  Пока они салились в машину, заводили мотор, мы успели добежать до околицы и за ней сразу свернули с дороги, начали спускаться в каменистый в овраг. Однако овраг оказался коротким, его через несколько десятков метров его пересекала то же шоссе, которое вело в деревню и по которому ехала машина с преследователями. Она пронеслась мимо на большой скорости. Наши турецкие «друзья» были настолько пьяны, что даже не заметили нас в пустом овраге. Нам пришлось вновь выйти на него и продолжить движение в сторону гор. Преследователи, впрочем, вскоре поняли свою оплошность, развернулись и погнали обратно.

        Они приближались.  Неожиданно мы увидели, что по дороге навстречу движется колонна мотоциклистов. Это были Черные волки во время своего эпохального мотопробега Берингов пролив – Гибралтар, который проходил, в частности, через Турцию и Сирию) Сразу разобравшись, что происходит, они посадили нас на своих железных коней и мы со скоростью ветра устремились по серпантину в горы.  Началась погоня.

         Мне было видно, как на одном из крутых поворотов пьяный водитель не справился с управлением, и машина врезалась передним колесом в бетонный бордюр. В том месте он выступал над покрытием наверно на 40 или 50 сантиметров. От резкого удара легковушка подскочила и повалилась на бок, затем продолжая движение по инерции начала медленно съезжать по каменистому склону и через два метра замерла.

        Мы были спасены нашими байкерами от расправы. Думаю, что туркам повезло, поскольку машина могла бы упасть в пропасть и тогда они бы погибли, а так отделались ушибами. 

 

Счастье у нас было, его не могло не быть! Совместная жизнь продолжалась, еще шесть лет и формально закончилась в обычный майский день 17 числа, когда наш брак был расторгнут в суде. А судья по фамилии Криворучко, тогда никому неизвестный, а теперь я нашел его фамилию в списке Магнитского, был категоричен и бескомпромиссен.

Но наши отношения продолжались и после развода. Это были два с лишним года, насыщенные поездками и встречами. Осенью мы отправились в Испанию, а потом в ноябре в Америку, зимой отдыхали в Эмиратах, а весной опять поехали в Европу. Период бурных увлекательных путешествий, мы по-прежнему были вместе.  

Все что сохраняет память, это наполняет прошлое содержанием. Не было бы этого, показалось бы, что дни спрессовались в один короткий миг.

Анталия, банальный отдых в которой, размеренное хождение с пляжа в ресторан и обратно, показался счастьем. Может экскурсия и поездка на байках с Ночными волками – это отличная возможность  получить впечатления. Тогда мы были молодыми, тогда, казалось, все впереди.

            А теперь понимаешь, что второй жизни не будет, надежды на неё растаяли в тумане, словно ушедшие океанские корабли.  Это прежде казалось, что все еще впереди, а теперь, понимаешь с полной очевидностью, что все оказывается уже позади.

 

СНАЧАЛА БЫЛ БИРЮКОВ

 

            Ночной книжный магазин в центре города был открыт, видимо, энтузиастом, который решил совместить интеллектуальный досуг и ночной тусовкой в кафе. И хотя я относился к этой идее скептически, она мне нравилась. 

Пока я шел по ночному городу, поворачивая из переулка в переулок до ресторана «палочки» откуда-то из глубин сознания всплыла фраза «Теперь жизнь будет течь по прямой. Теперь больше не надо спешить». Это относится ко мне? Может, потому что закончен рабочий день, я вроде свободен, хотя дела остались незавершенными, а другие так и остались в планах. Постепенно образы заменялись повседневными, такими как   изготовление наружной рекламы и установка ее в стеклянные витрины, что может быть ещё приземлёнее?  Или разработка информационного сайта тоже не сдвинулась с места. Можно до бесконечности заниматься этим, ведь недаром говорят, что нет предела совершенству. И рожденный ползать летать не может.

Буду ли я вспоминать об этом дне тысячи раз, буду ли я возвращаться и возвращаться в своих мыслях, как будто возвращаясь можно что-то найти, к этому обычному дню?   

            Проходя вдоль полок, я выбирал книги, но не для покупки, а просто для того, чтобы полистать и, открыв какую-нибудь, оказавшуюся под рукой, на случайной странице и, остановившись на втором или третьем абзаце сверху слева, немного почитать. Может быть, я прочту страницу до конца, а может всего несколько строк.  И потом закрыть книгу, поставить ее на полку и идти дальше, пока взгляд не упадет на другую. На другую, которая   непонятно чем привлечет внимание, и опять рука потянется, чтобы взять и открыть ее   на случайной странице и прочитать…

А Лев Толстой совершал прогулки на лошади по лесу, а может, ходил пешком. И вот когда он шел по лесной тропинке, может какой-то куст или дерево привлекали его внимание, и он останавливался, рассматривал растение или цветок, а потом шел дальше.

          По пути домой я зашел в книжный магазин на Воздвиженке. Этот магазин не закрывается по ночам. В просторном зале остается только несколько продавцов и охранники. Покупателей в магазине почти нет.  Задержавшиеся уезжают на последнем метро. Понятно, что это некоммерческий проект, и поэтому там находиться гораздо приятнее.  Это как дискуссионный клуб для свободных интеллектуалов, но только еще не найденный и не полюбившийся им.

            По магазину можно бродить до утра. И мне хотелось бы так, поскольку довольно уютно и спокойно. Однако после двух я обычно уезжаю домой. Завтра нужно начинать новый день, завтра нужно вновь имитировать работу. А здесь вокруг книги, разные миры и значит столько интересно, значит безграничное море неизвестного, и можно продолжать плаванье, помимо этого еще важно и то, что это плаванье будет безопасным.  Неуютная среда московских улиц осталась за дверью. Все-таки здесь по залу ходят охранники, следят за порядком, поэтому в книжном практически исключено появление чуждых носителей альтернативных интеллектуальных формаций, переполненных агрессией и негативом.

            Закончился еще один день, после него ни надежды, ни отчаянья. Я не чувствовал удовлетворения ни от работы, ни от проведенного времени, но у меня не было и починов, и новых проектов. Опять кажется, что вся жизнь в прошлом, а впереди только воспоминания. Опять и опять словно четки память перебирает прошлые события…

 

            После газеты время стало течь по прямой. До газеты казалось, что все еще впереди и жизнь еще не наступила. Меня ждут настоящие проекты, свершения и открытия. Но это будет только через несколько лет. Как встреча с девушкой из соседнего офиса, быстрое знакомство в столовой и предложение в загородном отеле, когда-то санатории для профсоюзных работников, а теперь месте романтических встреч.

 Мимолетное приключение, которое быстро закончилось, словно жизнь мотылька, который сгорел в пламени свечи. Как в песне известного Мармеладзе. А я этого даже не заметил, поскольку был увлечен мыслями о будущем.  Девушка в бирюзовых колготках растворилась в стремительном настоящем, словно ее и не было. Вечером нужно было ходить на занятия в институт, а утром  - на работу, в редакцию. Нужно было шагать вперед!

            В редакции газеты был Бирюков. Когда я первый раз взглянул на него, подумал, что таким не стану никогда. Он деформирован алкоголем. Раздавлен бессмысленной борьбой с бездарными карьеристами. Спортсмен пришедший в пик формы задолго да старта. Разве таким должен быть журналист? Поэтому разве он - журналист? Нет, я не буду таким. Я буду успешным журналистом. Таким элегантным, и легко владеющим изящным стилем. Я буду писать как Теофиль Готье. И буду говорить по-французски. Впрочем, четко ответить, что подразумевалось под словом «успешный», я затруднялся.

            Он проиграл потому что не хотел жить по существующим правилам. Выиграть можно только тогда, если принять их аморальным правила и пойти по ним. Бирюков этого делать не стал. Для журналиста, наверно, является критерием профессионализма писать правду, а может быть, нужно оставаться верным и честным по отношению к друзьям, к близким людям, а что публиковать на газетных полосах – это уже вторично   

Наверно в первый же рабочий день Бирюков начал рассказывать о своей неудачной семейной жизни. Как он развелся с женой, потому что она хотела уюта и благополучия. А он хотел творить!  И вовсе не сожалел, что они расстались, потому что жена его была некрасивой. И зачем тогда прожил с ней семь лет? Оказывается, он прежде не понимал, что у них нет ничего общего. И понял только тогда, когда водка прояснила мозги. Именно благодаря неумеренным возлияниям он иначе взглянул на свою супругу. И понял, что их союз настолько условен, можно сказать, что существует чисто виртуально. И не стоит поэтому его сохранять.

 Однако, выслушав его, мне стало понятно, что причина их развода в том, что жена была некрасивой. Еще тогда я совершенно ясно понимал, что жена должна быть непременно красивой. Иначе успеха не будет. Иначе все пойдет как у Бирюкова.

            Бирюков постоянно повторял «все это – ерунда» и махал рукой. Он говорил так о работе в газете.  Наверно я он смеялся надо мной, над моим серьезным отношением к работе. Мне хотелось быть ответственным и добросовестным. 

            «Это все – ерунда» говорил Бирюков.  Конечно корреспонденту АПН наша газетная канитель казалась ерундой. Прежде, в Агентстве он «делал новости», а теперь занимается поденной работой. Эта редактура на станицах узкой производственной газетки – такая тоска. Поэтому все казалось ему ерундой. Теперь я понимаю, что, вероятно, он был прав. Даже с уверенностью могу сказать – прав.

            Так теперь представляется мне прошедшая жизнь. Это была какая-то ерунда. Запуск воздушных шаров перед бурей или бумажных корабликов по сточной канаве.

            Каждый день, кроме субботы и воскресенья, я приходил на работу как положено без четверти 9 утра. Практически все сотрудники уже были на местах. Некоторые в ожидании курили в коридоре. Именно в 9 часов главный редактор Аболматов начинал планерку. На ней он давал сотрудникам общие указания как писать о чем писать и когда писать. Редактор не был журналистом, он был партийным работником. Его назначил партком. 

Еще назначили еще и для того, чтобы усилить Аболматовым партийную организацию газеты.  Помимо него в коллективе было еще два человека с партбилетами, их для состава редакции в 16 человек это руководству предприятия казалось недостаточным. Могут быть идеологические ошибки. Так, словом, они усилили роль партии в прессе. На практике это ничего не значило, но важна формулировка. И редактор был уверен, что возможным идеологическим ошибкам в работе поставлен надежный заслон. Кто-кто, а уж он то не допустит здесь никакой ни белой и меньшевистской контрреволюции.  И даст решительный отпор идеологическим врагам.

А по поводу журналистики он был уверен, как, впрочем, были уверены и большинство партийных работников даже убеждены, что обладание таким простым ремеслом как журналистика не является сложной задачей, и под силу каждому члену партии, даже независимо от образования, и конечно же Аболмасову. Главное иметь правильную идейность!

            Тогда я не знал, что можно писать иначе. Иначе, чем пишут в центральных газетах и партийных журналах. Это же очевидно. Именно так и умел писать Бирюков. Получалось у него красиво и складно. Работал он быстро и четко. Не проходило и двух часов, как он сдавал ответственному секретарю Каляеву норму строк. И после этого принимался выправлять заметки других, внештатных авторов. И делал это настолько профессионально, что ответственный секретарь Каляев при всей своей язвительном скептицизме и крючкотворстве,  не мог  совершенно ни к чему придраться. И даже порой злился.

            Мои заметки въедливый Каляев критиковал всегда.  Произнеся какую-нибудь гадость, он возвращал тексты назад – на доработку. Нужно было проверить, а затем перепроверить факты, фамилии, даты, исправить стилистические недочеты. По-существу переписать все заново. Черным фломастером он жирно подчеркивал неправильные фразы и ставил на полях размашистые вопросительные знаки особенно напротив упоминаемых в тексте цифр и фактов. И было бы замечательно, если бы с меня не требовал тот же самый Каляев ежедневную норму выработки в виде строк, так что мне приходилось переписывать каждую заметку по два раза, на это уходило много времени, я не успевал выполнить норму. И Каляев торжествовал, называя меня отстающим.

Действительно, по сравнению с Бирюковым я писать не умел. Неправильно подбирал слова и не мог закончить фразу, предложения у меня получались оборванными, рублеными. Где плавность и мелодичность?

Бирюков умел писать гладко, ровно и правильно, хотя было трудно понять смысл закрученной несколькими придаточными фразы, но было очевидно, что все слова расставлены правильно, чувствовалась интонация и законченность. И главное в каждой ее части чувствовалась идейная направленность.

Сначала меня удивило, что делает профессионал Бирюков в редакции многотиражной газеты? Через несколько дней я выяснил, что его, оказывается, разжаловали из Агентства печати «Новости» партийные товарищи и направили в многотиражку на три месяца за аморальное поведение, а именно за то, что он напился и получил выговор по партийной линии, как тогда говорили «получил строгача». Так что Бирюков хотя и оказался в АПН аморальным человеком, то в заводской многотиражке усилил партийную организацию.

            Узнав от машинисток приключившееся с Бирюковым, я подумал, что так глупо никогда не поступлю. Отправиться в пивную к алкоголикам и стоять там вместе с ними и обсуждать новости футбола или травить анекдоты про рыбалку и гаишников, повторяя еще и еще раз по кружечке, а пивную называли «яма» или «помойка», - нет, это казалось выше моих сил.

Я полагал, что у преуспевающего журналиста обязательно должна быть, во-первых, красивая женщина, модно одетая, и в элегантном белье под обтягивающем платьем. Такая женщина вовсе не соответствует холодным прокуренным пивным.  И еще, во вторых, в жизни журналиста должен быть блеск дорогих закрытых для широкой публики магазинов импортной одежды, приглушенный свет аллей на территориях специальных курортных гостиниц рядом с морем, а может даже в горах, и конечно, журналист должен ездить на собственном автомобиле. Все это никак не соотносится со стоянием в «яме». Поэтому действия Бирюкова мне были совершенно не понятны.  

 Конечно, если бы я рассказал Бирюкову каким представляю настоящего журналиста, то он бы рассмеялся. Что мне оставалось делать?  Поэтому я просто писал информационные заметки о происходящем на предприятии. Впрочем, это продолжалось недолго, потому что я устав от однообразия и непосильных по выдаче строк, которые устанавливал Каляев, я в конце концов допустил сначала одну грубую фактическую ошибку, и досадно, что именно в материале на первой полосе, где передовики рапортовали о том, что делают машинам такие капитальные ремонта, после которых он еще проходят по 150 и даже 200 километров. В этом я пропустил слово «тысяч». За это я получил первый выговор. Страсти еще не улеглись, как вышел номер с еще более грубой фактической ошибкой, там  простая фамилия Попов, это был один  партийного руководителей завода была набрана через букву «ж» - получилось «жопов» с ударением на первом слоге. За это я уже был уволен.

Аболматов вызвал меня к себе в кабинет и предложил написать заявление «по собственному желанию». Как он выразился, это была последняя капля в стакане воды. А Бирюков узнав обо всем, только  развел руками. «Факты нужно перепроверять», - сказал он.

-  Но ведь же все это – ерунда! Разве не так? - Спросил я в отчаянье.

- Оказывается, что в частности не ерунда. Только, в общем - ерунда.

Мне хотелось рассказать эту историю Лене, поскольку я чувствовал себя несправедливо уволенным. Конечно, ошибка была ужасной и неприятной. Но и в это было нечто положительное, поскольку получив расчет, я вздохнул с облегчением. «Больше не надо ездить на работу. Можно сосредоточиться на учебе. Это куда важнее!» – оптимистично подумал я.

 

АДМИНИСТРАТИВНЫЙ РЕСУРС

 

После начала рейда нужно было думать, как возвращать свою собственность.  Сразу нашлись советчики, которые порекомендовали юридическую контору, как раз занимающуюся антирейдерством.  Когда я приехал к ним в офис, менеджер, как он представился, начал рассказ о предполагаемых ответных действиях, сопровождая свои слова ценами. Он называл суммы с четырьмя нулями, а потом с пятью. Но ничего не гарантировал.

Это очень походило на развод. Поскольку  для начала, мы должны заплатить 100000 долларов, это обязательная сумма, без  ткоторой они не начнут работать. Потом мы оплачиваем решение  арбитражного суда, предлагалась вилка от 40 до 60 тысяч, после этого оплатить решение апелляционного суда, здесь сумма была немного ниже. Помимо этого требовалось за  возбуждение уголовного дела – около 80 тысяч долларов. В эти суммы не входили официальные затраты на оплату юристов по составлению исковых заявлений и представительства в судах.

Так первый этап защиты от рейда оценивался в 300-400тысяч долларов, не считая непредвиденных и других расходов. Таких денег у нас не было.

 Тогда я решил обратиться за помощью к Ларисе. Она  позвонила Аболмасову, начала ему рассказывать о рейде, но он перебил ее, попросил  казать в общих словах, а когда понял о каком именно рейде идет речь попросил заехать к нему в мэрию. заехать , в общих словах, только для того, чтобы он понял.

 « Мне нужно представить масштабы произошедшего и тогда уже посоветовать пути выхода из этой ситуации, - важно сказал  чиновник. 

 Для бывшего советского чиновника действия мошенников не вызывали ни удивления, ни осуждения, он и сам  использовал подобные методы в своей работе. Трудно назвать его службу честной, хотя это возможно удивит многих обывателей. Или простых  людей добросовестно выполняющих свою работу.

Оставаясь в каждом деле ответственным человеком,  обстоятельным и методичным, Лариса собрала  имевшиеся дома  по документы относящиеся к рейду, прихватила в том числе и газетные публикации, чтобы все это продемонстрировать Аболмасову. Наивно полагая, что он этого еще не видел.

 

«ЛЮБЛЮ ГРОЗУ В НАЧАЛЕ МАЯ» -

 

так называлась статья в газете выпускавшаяся мэрией. В ней печатали помимо скучного официоза другие актуальные и свежие материалы. И Аболмасов тоже имел к этому отношение. Точка зрения в этих как бы острых статьях все равно соответствовала официальному взгляду московского правительства.

 «Гроза разразилась в начале мая. Но к такой «грозе» с любовью, как писал поэт, относиться трудно. Безоблачным майским второго числа в магазин «Одежда» почтальон принес заказной пакет из 46 межрайонной налоговой инспекции. Вскрыв его, и вынув документы, учредители Общества поняли, что они больше не учредители.» -  так начиналась статья.

 Писать ее было некому. Поэтому я предложил составить изложение фактов, а редактор уже скомпонует их по принятому в газете формату изложения. Но сначала мне предстояло рассказать все с необходимыми подробностями Аболмасову.

- Неизвестные злоумышленники, - начал я - назовем их рейдерами, начали со смены генерального директора, затем изменили Уставной капитал, юридический адрес, им понадобился адрес новой регистрации, они нашли его улице Мещанской -  на территории 2-ой налоговой. Так наша фирма в одночасье переместилась из  23 налоговой во 2-ю.

- Так-так, - кивнул Аболмасов, - распространенная схема.

- Но на этом этапе они допустили оплошность, -продолжал я. -  Хотя может быть это была вовсе не их ошибка, а  канцелярии в 46 налоговой. Не знаю. Вероятнее всего, что недоработка рейдеров. Дело в том, что служащий 46 инспекции отправил новые Свидетельства о регистрации по старому адресу, т.е. к нам на Трофимова, вместо того, чтобы отправить на Мещанскую. Может понимал, что на Мещанской фиктивный адрес, там даже почтовый ящик не оплачен. Не исключаю, что работник налоговой у них в доле. Так в результате учредительные документы получили не мошенники, не рейдеры,  а мы - жертвы этого мошенничества. 

            Вспомнили иностранное слово рейдеры, чтобы поделикатнее назвать этих молодчиков, хотя на самом деле правильнее было бы назвать их просто ворами. Так уж повелось в Современной России, что предметы меняют назвия, чтобы казаться другими. А на самом деле все-по-прежнему: ложь, воровство и обман. Неужели не видите?

     - Вижу, но от меня ведь ничего не зависит, я выполняю приказы, – ответил Аболмасов.  

- Конечно!  В милиции тоже работают по приказу. И  классифицируют такие действия – это очевидное воровство -  как  экономические преступление или «спор хозяйствующих субъектов». Занимается их расследованием таких «споров» продажный ОБЭП. А надо бы передавать материалы в Уголовный розыск. Там быстро установят личности преступников. По имеющимся данным это для милиции не составит труда.. 

- Только преступником  становятся после решения суда заметил Аболмасов.

- Вы сомневаетесь? Вы полагаете, что этот Девятов – честный парень! Просто одолжил свой паспорт, за какие-то 300 долларов,  чтобы  на него временно, именно временно, зарегистрировали помещение стоимостью более миллиона долларов, и все. Он просто хотел помочь своим знакомым и все! У него даже и мысли не было, что его документами пользуются бандиты.   

- Услугами номиналов часто пользуются при сделках с недвижимостью и вообще в любых сделках. Вопрос в другом. Они не исключают, что между учредителями сговор, и все произошло  по сценарию кого-то из учредителей. Или возможно директора. Посмотрите кто в результате окажется в выигрыше? Именно директор. Он может получить часть стоимости помещения, если договорится мошенниками.  Остальные собственники получат или копейки или вообще ничего. Все эти изменения, возможно, произошли с его ведома, чтобы отделаться и от собственников, и от учредителей. А пока директор будет бороться за собственность вместе со всеми, то есть делать вид, что берется…. Почему вы так уверены, что все сделано исключительно извне?  

- Уверен, поскольку у собственников  не мотивов устраивать захват. Нет и  средств, чтобы его финансировать.

Я вижу этих людей почти каждый день,  они мои соседи, рядом ведут собственный бизнес, мы знакомы уже много лет. Не думаю, что они могут так искусно врать…

-  Ладно, продолжайте. Что было дальше?

        -  Дальше, все по прядку  -  сказал я, стараясь не упустить важных подробностей и не забегая вперед. – Начну   с первого шага. Первого шага этих рейдеров. По нему уже можно сказать, что они – преступники. А что по решению суда, как вы выразились, можно человека преступником или бандитом или вором назвать – это ерунда, поскольку суды продажные и любое решение, почти любое, можно купить…

        - Хорошо, хорошо,  не будем отвлекаться на дискуссии. – сказал Аболмасов. – Рассказывайте о рейде.

         - Рейд организован группой лиц. Серьезный размах. Почему 46 налоговая выдала сразу четыре Свидетельства. Сразу четыре!!! Целый букет изменений. И все зарегистрированы в один день – 23 апреля.

     -  И что же в этом особенного? – спросил Аболмасов.

      - Ничего особенного нет, - ответил я – Просто так не бывает. Такая удивительная оперативность регистраторов совсем не бескорыстна. Об этом я сообщил одному местному начальнику из 46 инспекции по фамилии Потапов. А он нисколько не удивился, а нагло так заявил,  что ,мол, «такая оперативность регистраторов – результат правильной подготовки документов.»  Четко работает его служба, и он ни в чем не сомневается. Конечно, зачем ему сомневаться, если он тоже в доле?

      - 46 налоговая не в моем ведении, - опять перебил Аболмасов.      - 

       - Не важно. Я не прошу выводить этого Потапова на чистую воду. Если не возьмет Потапов, то возьмет Косолапов. И еще посмеется потом над ним в коридоре.  Я уверен, что все произошло исключительно из-за продажности  чиновников-регистраторов. Это их лицо, их стиль работы. Они отработали техническую сторону взяток. Это ведь так просто – передать конверт нужному человеку в нейтральном месте. В кафе «Стар Бакс» например.

      Аболмасов тихо усмехнулся, поскольку конвертами уже никто на его уровне давно не пользовался.  Были в работе другие схемы, в частности, перевод на счет, открытый на подставное лицо. Но сначала деньги обязательно обналичивали, чтобы разорвать цепочку переводов. Впрочем и этот метод устарел в основном из-за возросших в несколько раз масштабов коррупции.

 - Эти злоумышленники, - продолжал я – особо себя не утруждая, изготовили на компьютере решение о смене Директора, изменении адреса регистрации и еще протокол Общего собрания Общества, сымитировали подписи учредителей, закрепили все оттиском поддельной печати и отослали заказным письмом в 46 налоговую. А с другой стороны «занесли» взятку (10 000  долларов) нужному человеку, чтобы он лояльно отнесся к документам: не проверял дотошно, не придирался к мелочам, а сразу пустил в работу.

После этого, строго по инструкции, как очень нравится господину Потапову, в пятидневный срок, но не вникая в достоверность этой липы, произвели изменения и выдали Свидетельства. Как только изготовили Свидетельства -  так в этот момент изменения вступили в силу. Вместо реального директора стал директором подставной или номинал.

             Нам пришли документы с именем этого номинала, так можно сказать началась наша борьба с незримым черным рейдером.

 События разворачивались стремительно. Мы  направили заявления в 46 налоговую, 2-ю налоговую, Федеральную службу регистрации с просьбами не производить с фирмой подвергшейся рейдерской атаке никаких регистрационных действий. Только отправил, как сразу получили информацию о продаже своей недвижимости из Юго-восточного отдела ФРС г. Москвы.
         Дальше началась бюрократическая волокита. Начальник отдела регистрации арестов ФРС ответил на зарегистрированное 4 мая заявление  почти через месяц : только 30 мая. Как раз на следующий день, когда появилась информация о регистрации договора купли-продажи помещения. Ему бы следовало наложить арест и проверить законность сделки. Но он этого не сделал. По-существу проигнорировав заявление участников Общества. Этого времени рейдерам было достаточно, чтобы, обойдя блокировки, увести помещение на физическое лицо. Этим лицом является также подставной, статист, никак как пока  не заявивший о своем существовании.

        -   И что же вы предприняли? – спросил Аболмасов.

         - Обратились в милицию. Сначала - в отдел борьбы с экономическими преступлениями Южного округа. Оттуда нас отфутболили в Северо-западный округ, под предлогом того, что преступление произошло в 46 налоговой, которая находится на территории северо-западного округа, а следовательно местной милиции заниматься расследованием. Внешне все логично.

      Аболмасов потер пальцами виски, встал, чтобы налить себя чаю. Потом вернулся за стол и попросил продолжать.

- Дальше дело передали в отдел милиции на улице маршала Рыбалко. Им занялся капитан Шоркин. Случайно не знакомы?

. – Нет, мало и их там, всяких Шоркиных –Обжоркиных, - ответил Аболмасов.. 

- Этот оперуполномоченный Шоркин как самый обычный мент, был абсолютно индифферентен, равнодушен и безразличен к любому человеческому несчастью, хотя внешне демонстрировал завидную активность. И даже участие, но только на словах. Впрочем, если приглядеться попристальнее, то становилось сразу ясно, что действует он строго по инструкции.  И никаких вольностей, и телячьих нежностей себе не позволяет.

- Работа у него такая…

- Понятно, что работа. Но нужно еще и человеком быть.

-          Все-таки что он сделал?   

                 - Что сделал? Шоркин Александр Сергеевич, прямо почти поэт. Ничего особенного. Взял сначала с нас со всех объяснения, потом образцы почерков, потом отослал запрос во 2 ФНС. Он сразу понял, что погреть руки в этом деле не на чем, так что лучше выполнять все процедуры не проявляя рвения.

Он даже не попытался найти подозреваемого Девятова С, чтобы вызвать на допрос, не говоря уже о выявление остальных мошенников. Он так прямо и предположил, что Девятов С. находится в состоянии невменяемости по причине хронического алкоголизма и за 300 баксов согласился предоставить свой паспорт для оформления бумаг. Ему даже показалось это объяснение очень убедительным.

- Может быть этого Девятова и нет на самом деле? – спросил осторожно Аболмасов.

- Нет, есть! Как же так может быть? Он ведь в документах во всех фигурирует как реальный человек. Паспорт у него есть, прописка есть. Я даже выяснял, где он и с кем живет…

 

После нашего разговора Аболмасов позвонил Дьячкову, одному из своих знакомых оперов,  и, рассказав коротко о произошедшем,  спросил почему тот не возбуждает уголовное дело? И получил ответ, что есть устное распоряжение начальника следственного отдела милиции таких дел не возбуждать, поскольку спор хозяйствующих субъектов именно и возникает по просьбе рейдеров, точнее тех коммерческих и государственных структур, которые финансируют и патронируют такие захваты. Это могут быть большие корпорации наподобие «ФКС концепция»  и люди аффилированные  мэром Пчелиным .  Так что Дьячков только исполняет приказы…    

Аболмасов подумал, а почему бы ему не заработать на этом рейде? Если помещение стоит около 3-х миллионов долларов, то за сопровождение сделки легко можно получить даже 10 процентов, что составит 300 тысяч. Хорошая прибавка к жалованию! Можно предложить исполнительному директору учрежденной для сделок с недвижимостью кампании рассмотреть этот вариант.

 

* * *

 

Через некоторое время, не прошло и полутора недель, я позвонил Шоркину, но он не высказал желания встречаться , более того, он предположил, что дело по-видимому у него скоро заберут, та что мне стоит немного подождать и потом прямо обращаться на Люсиновскую. Такими вопросами именно они занимаются, опыт уже накопили, так что это даже лучше, что материалы к ним уйдут, больше шансов на позитивное расследование.

Не откладывая, я сразу решил ехать на Люсиновскую. Там за работу взялся, как мне объяснили в секретариате, опер Дьячков. Его принцип работы почти полностью соответствовал сложившейся в милиции концепции раскрытия преступлений, которые вовсе не нужно раскрывать, мало того, следует так вести расследование, чтобы и надзорным органам и пострадавшим казалось создавалось впечатление глубокого участия ментов и кипучей деятельности. Но на самом деле не делать ничего. И менты в этом преуспели. Дьячков по крайней мере был виртуоз - лапшу на уши заявителям вешал профессионально.

 Впрочем, стоит ли ждать иного? – спрашивал я себя. Разве они хотя пальцем пошевелят без дополнительных подношений? Поэтому сейчас они только наблюдали, только фиксировали новые заявления и оформляли документы, и как бы выжидали пока хозяйственный спор закончится миром или поражением какой-то из противоборствующих сторон.

Подъехав к административному зданию на  Люсиновской улице, я зашел в бюро пропусков и оттуда начал звонить Дьячкову, чтобы он заказал пропуск. Его не было на месте. Через десять минут я начал перезванивать, потом еще через пятнадцать минут, потом еще и наконец Дьячков появился на рабочем месте, но вместо того, чтобы заказать мне пропуск попросил подождать в вестибюле пока он спустится чтобы, могли поговорить на улице, так, по его словам, будет удобнее. Не предполагая в этом подвоха, я согласился. Через три минуты Дьячков уже стоял передо мной улыбался, немного фальшиво и слащаво, и протягивал руку.  Да и сам он казался каким-то скользким и суетливым, хотя и ментом, но и каким-то ненастоящим, словно лифтер в дорогой гостинице.

 

 

ПИКНИК АБОЛМАСОВА

 

До дачи нужно было добираться по Пятницкому шоссе. Не сказать, что это была живописная дорога, не сравнить с Рогачевским, где по обочинам высятся вековые ели, а на рассвете выходят на дорогу лоси.

   Аболмасов посматривал по сторонам и удивлялся как быстро строятся дачные домики, растут за высокими заборами, как грибы после дождя. Это дорогие коттеджи – все на продажу. Если рухнет банковская система, и у людей закончатся деньги, а те, что не успели потратить – обесценятся. Кто тогда будет покупать эти домики?

Коттеджи продать станет невозможно. И потом еще год не будет хватать даже на охрану. Поселки подвергнуться набегам мародеров. Еще год и все будет стоять в руинах и постепенно зарастет крапивой и лопухами, а затем… Так он размышлял, поскольку не имел никакого отношения к этому успешному бизнесу, и поэтому немного завидовал.

         А пока Аболмасов легко катил по тенистому шоссе на своем золотистом пузатом внедорожнике. Неведомо мне каким образом он оказался любовников Ларисы, и она пригласила его к себе на дачу на выходные. Слишком мало показалось мне у них точек соприкосновения. Но только на первый взгляд, поскольку   одним из качеств Ларисы было  стремление к материальному благополуию, что в общем то не должно осуждаться. Однако  каким  путем оно достигается, подчас слишком большим  компромиссом.

          Сначала они хотели пожарить мясо на углях – сделать барбекю, но потом выпив сначала бокал шампанского, а потом переключившись на виски, Аболмасов отбросил эту  идею, требующую подготовки и сноровки. Напрасно Лариса вынесла на лужок металлическое устройство для жарки мяса. А тут еще небо затянулось недружелюбными серыми тучами, казалось даже накрапывало. И они поспешили в уже растопленную сауну. 

         Неторопливо, с раскачкой и выпив немного  шотландского виски «Бухмилс»,  он вошел на кухню и небрежно сбросил халат. Кажется огромный, но вялый, никак  не реагировал на ее наготу. А в эрегированном состоянии он проткнет ее насквозь – подумала Лариса.  Но вместо того, чтобы сжать ноги, расставила их.

         Аболмасов переоценил свои возможности, а может Лариса была уже не столь хороша? У него не получилось прийти в возбуждение сразу, и спустя  две минуты  его член  все еще продолжал противно болтаться.

         Сексом заниматься, это вам не на заседаниях правительства сидеть. Там можно имитировать интерес и возбуждение. А самому пребывать в мягкой дрёме, шевеля ручкой по листу блокнота, будто бы что-то записываешь.

         Она встречалась с ним надеясь, что будет продолжение и даже развитие отношений, но очень слабо в это веря.  А что еще оставалось в двойной жизни, оставшейся из тягучей суеты, повседневных дел и праздничных всплесков?

         Он припарковал свой белый внедорожник на поросшей травой обочине. Вышел из машины, разминая ноги и спину, открыл дверцу багажника и вынул спортивный рюкзачок с припасами для пикника. Планы охватывали два выходных дня.

         Напрасно я волновался в Париже, что оставил Ларису без внимания почти на целую неделю.  Прогуливаясь по Латинскому кварталу, искал возможность позвонить. Когда на  бульваре Сен-Жермен  Ольга  увлеклась нарядами в каком-то магазине, я зашел в первый попавшийся ресторан и, открыв и делая вид что изучаю меню, нажал на кнопку вызова. Напрасно. Связи не было. Тогда я не понимал, что мои звонки могли бы только нарушать хрупкую идиллию отношений с Аболмасовым. У них и так ничего не получалось, а тут еще бы я вносил диссонанс.

         Аболмасов к этому времени практически отошел от конкретных дел, решал только стратегические вопросы, которых благодаря его обширным связям, оставшихся еще с советских времен, было предостаточно. Среди компаний, в которых имелось его участие была и фирма занимающаяся рейдерством.  Объектом этой фирмы и стал наш магазин.

Конечно утверждать невозможно, поскольку все взаимоотношение и разговоры велись через подставных лиц. Никто не афишировал информацию, поскольку это было противоречило бизнесу  отторжения и объединения.

Лариса первый раз увидела его в театре Маяковского на спектакле «Ревизор». С Косталомовым в роли Хлестакова. Весьма символично, что взяточники и коррупционеры Москвы устроили торжественный вечер, посвященных проблемам предпринимательства, и после него остались посмотреть именно этот сатирический спектакль.

Аболмасов нашел в ее лице терпеливого и мыслящего слушателя. Он с удовольствием рассказывал, что оказывается, самые ярые борцы с обналичиванием денег,   являются самыми  активными крышевателми  контор занимающихся обналичкой.  А вот те, кто выступает с призывами запретить проституцию, вложили  свои капиталы в нелегальные публичные дома. Борцы с терроризмом торгуют оружием и взрывчаткой, не брезгуют и наркотиками. Впрочем эту сферу контролирует отдельная групп бывших гебистов. Перспектив у них нет, по словам Аболмасова, поскольку акцент в стране теперь ставится на поставках оружия. И все что этому мешает, является происками империалистов, а если вдруг те страны, что покупают самолеты и ракеты, надовольно негативно реагируют на каждый скандал из-за поставок героина или других наркотиков.

Видимо в детстве Аболмасова было несчастливое детство, он недополучил родительской любви. Его папа и мама, работники ЖЭКа, не могли купить ему даже пожарную машину, поэтому он очень хотел, когда станет взрослым, разбогатеть и стать влиятельным. А добиться этого вернее всего можно было строя партийную карьеру. Или спуститься в преступный мир, а этого Аболмасову не хотелось, поскольку непременно пришлось бы садиться тюрьму.  А в парткомовском кресле гораздо удобнее. После партийной карьеры, когда партия перестала существовать он плавно перешел в мир столичных чиновников - руководителей государственных служб.

 Ларисе было жутко стоять на обрыве. Еще шаг и уже нет пути назад. Останется упасть в объятия безликой мафии и больше уже никогда не вздохнуть свободно и независимо. Они будут звонить, они будут идти по пятам и сосать живую кровь.

Лариса предложила перекусить и еще немного выпить. Она приготовила мясо по-французски и салат из свежих овощей с петрушкой, укропом и сельдереем. Она еще раз понадеялась, что это придаст ему сил.

Они   долго сидели на терраске и смотрели, как над лесом полыхал закат. Не смогли съесть  все приготовленное, не успели выпить весь виски. А солнце только коснулось макушек елей. Им казалось, что впереди их ждет знойная ночь.

Она решила, что вправе обратиться к нему за помощью и рассказать о проблеме. Может быть, она не смогла правильно изложить факты и описать события, а может он изначально определил для себя, что не будет ей помогать. Слишком мало она значила для него, и чтобы проявить участие нужно было напрягаться, хотя вовсе не сильно. Но даже и этого ему не хотелось делать.

Пусть все горит, как этот закат над лесом. И как хорошо, что осталось еще достаточно виски, в багажнике лежат еще две бутылки по 0.75 мл.

 

 СЕКС на фоне ЖИВОПИСНОГО МОСТА.

Не только в ресторане Бамбуковые палочки проходили наши встречи. Однажды мы всю ночь купались в реке в Серебряном боре. Это была удивительная ночь, такие ночи в наших широтах бывают не часто. И это была самая-самая жаркая ночь, когда температура не опускалась ниже 25-30 градусов. Сначала Ольга пригласила к себе в гости. Встретившись возле метро, мы заехали в магазин, купили вина и поднялись к ней. Сидели на кухне и пили вино, а потом, когда настало время заниматься сексом, я предложил вместо традиционной кровати поехать к реке. Вышли на улицу, и сразу поймали таджика на Жигулях, и он мигом довез нас до парка, свернул к заправке и остановился возле ворот. Оставил номер мобильника, чтобы вызвать его когда будем возвращаться назад. Было уже темно.

Я рассказал историю о происхождении названия. Говорят, что название Серебряный Бор этот сосновый лес получил из-за того, что летом на рассвете сосны блестели, как начищенная серебряная посуда. В былые годы очевидцы наблюдали это явление довольно отчетливо со стороны района, где находится деревня Барвиха. Энтузиасты тогда даже организовывали походы «выходного дня», чтобы увидеть это явление. Но вот с резким ухудшением экологической обстановки в Москве (задымление воздуха) это явление наблюдается очень редко.

         Долго шли по ночному опустевшему парку. Добрались до стрелки, перешли по мостику на противоположный берег и там разделись, вошли в теплую воду, лаская друг друга и предвкушая секс на песке. Поодаль стояли две палатки, там горел костер и слышались разговоры, аккорды гитары, песни. Но все происходило так спокойно, что не нарушало тишины. Видимо, это были какие-то путешественники автостопом или новые хиппи.

         Пока шли по аллеям пили вино, почали второй пакет и были довольно пьяные. Может поэтому я так и не кончил, хотя она очень старалась. Пока возвращались по лесным дорожкам, останавливались и несколько раз занимались сексом прямо на траве, за кустами, но без проникновения, поскольку один гандон я использовал еще на пляже, а другой потерял где-то на берегу. Она было тоже сильно пьяной, и мы самозабвенно придавались ласкам, петтингу прямо в лесу, рядом со станцией МЧС.

А уже светало. И Живописный мост возвышался над лесом и озером создавал футуристическую картину.

Уже начинало светать, когда мы добрели до ворот из парка, что находятся возле заправки, и позвонили. Как ни удивительно, но таджик приехал через 10 минут и развез нас по домам.

Проспал только до половины одиннадцатого. Было грустно в пустой квартире. Принял душ, напился крепкого кофе и поехал в сервис за машиной.

В сервисе мне заявили, что автомобиль будет готов через полчаса, и мне нужно немного подождать в кафе. Зачем я торопился, не стал торговаться с бомбилой, согласился на его цену? Это раздражало, да еще заболела голова. Стало неуютно, хотелось выпить пива и уехать обратно.

Как же в этих сервисах умеют достать человека тупым ожиданием, хотя сами назначают время возврата машины. Хорошо все-таки иметь два автомобиля, и не беспокоиться, когда один оставлен для прохождения ТО, свободно колесить на другом.  Жаль, что у Ольги нет машины. Можно было бы попросить у неё на время. Так размышлял я, борясь с желанием выпить пива.  

         Автомобилей в городе становится больше и больше с каждым годом. Наверно на несколько сот тысяч врастает количество. Должно и число сервисов увеличиваться. Однако, судя по тому, что при обслуживании сквозит пафосно-пренебрежительное отношение, сервисов не хватает. Целый штат юристов и бухгалтеров, которые вам непременно докажет и подберут нужные бумаги говорящие, что это вы ошибаетесь в своих претензиях. 

- Вы можете пока выпить кофе или чаю у нас в кафе, - сказала девушка таким тоном, что слово все это предлагалось бесплатно т.е для клиентов, кто просиживает здесь часами предусмотрена такая услуга.  Но это, конечно, только мои фантазии. В автосервисах не принято угощать клиентов. Принято их обдирать. 

         Предельно измотавшись в повседневной суете, я решил улететь на майские праздники в Америку. Чтобы там уже никто не смог меня достать извечными проблемами и зудением пропаганды путинского совка.

       Купив билет в авиакассе на Чистых прудах, я вышел на улицу и с радостью произнес:

 

«ПРОЩАЙ НЕМЫТАЯ РОССИЯ»

 

         Легкая эйфория охватила меня уже по дороге в аэропорт. Покидая Россию хотя и ненадолго, я почувствовал огромное облегчение. Наконец-то, еще немного, еще чуть-чуть и я уже буду совсем в ином мире.  Меня даже не беспокоили мысли, что потом, через две недели, мне все равно придется возвращаться.

         Такси летело по пустому домодедовскому шоссе в предрассветном сумраке. В окно я видел, как нескончаемо тянулся чахлый лесок с заболоченными оврагами и кучами мусора, недостроенными бараками, и сколько я ни смотрел по сторонам, видел лишь кусты, кусты, потом опять кусты, кажется, везде росли бесформенные непролазные кусты – скоро, совсем скоро всего этого не будет. Я улетал в Америку. И пока российский народ будет отмечать майские праздники, я буду далеко.

         Поездка, как обычно не обошлась без нервной суеты и бессонных ночей. Улетая туда, опоздал на самолет. Первый раз в жизни я видел улетающий самолет, оторвавшийся от взлетной полосы точно: минуту в минуту. 

         Дорога в Нью-Йорк растянулась на двое суток. Это долго? Мой знакомый Володя потратил на нее 17 лет, впрочем, об этом расскажу несколько позже.

       Непостижимо, как я смог опоздать на самолет, уже находясь в аэропорту, уже на пути от стола регистрации билетов и сдачи багажа к двери непосредственно прохода на борт.  Прошел паспортный контроль, шмон сумок и просвечивание и у меня оставалось в запасе почти два часа, и я расслабился, зачитался в кафе книгой Лео Алексеева «Весь этот джаз». Конечно, я не спешил, помня, что обычно рейс задерживают на час, два, три… Но в этот раз словно по закону подлости, самолет вылетел точно по расписанию. Я находился, видимо, уже в каком-то забытье, видимо от счастья, что уже гуляю по Бродвею. Когда на моих глазах самолет British Airways набирал высоту. Пришлось менять билет, и только через двое суток добрался до Нью-Йорка.

 

Путешествие в Нью-Йорк, Чикаго и на  Ниагару.      

         В Нью-Йорке я остановился в гостинице DAYS INN LONG ISLAND   (106.76  $). Уровень сервиса  в отеле вполне удовлетворительный, а расположение, именно оно и определило выбор,  устраивало меня в большей степени, поскольку отель находился в пяти минутах ходьбы до метро (33rd Street), а я предполагал проводить время в Манхеттене, до которого было не более 15 минут езды.

         Номера имели все необходимое от фена и туалета до телевизора и кондиционера. Комнату не назвать просторной, но и одному проживающему в ней находиться было не тесно.

         К неудобствам отеля можно отнести шум поездов, от проходящей напротив, по высокой эстакаде подземки, но если закрыть окно, то его становилось почти неслышно. Возле отеля достаточно мест для парковки, так что я немного сожалел, что путешествую в этот раз пешком. Достаточно повернуть за угол, выйти на соседнюю улицу, чтобы найти круглосуточный продовольственный магазин. Там я побывал всего один раз, сразу после прилета, и купил гамбургеров, чипсов и минералки. Подкрепившись, я отправился в центр города – на Манхеттен.

Пока ехал в подземке размышлял я – куда же пойти в первую очередь? Решил, что самое яркое впечатление от Америки можно получить, прогулявшись по Wall street.

      Короткая узкая улица, 7 минут ходьбы. С этой улицы, как думают многие, можно управлять всем миром. Громоздятся темно-серые небоскребы, даже не чувствуешь, что они поднялись на десятки этажей, видишь только нижние. Вокруг пестрой толпы туристов, среди них мелькают клерки и брокеры, выделяясь цветными накидками. Повсюду полицейские кордоны, из-за которых зорко следят, чтобы никто не пронес на биржу  бомбу. Туристы со всех концов света все фотографируют и фотографируют. Ходят толпами от бронзового быка к ступням  городского холла, на которых расположился оркестр.   Табличка сообщает, что в  этом здании в 1776 году принимал присягу первый президент Дж. Вашингтон.

      Я шел по  Wall street, смотрел вокруг и думал: неужели из этих огромных зданий с рядами окон уходящих в поднебесье, они правят миром или им только так кажется? А мир ведь живет  совсем по-другому,  независимо от  биржевой и финансовой активности.

Я шел по узким улицам, словно по гигантским трещинам в рассохшейся земле, по истертой мостовой, словно по дну ущелья, и  заворожено смотрел на урбанистические виды, останавливался и подкреплялся чашечкой эспрессо  в часто встречающихся STARBUCKS  CAFE,   чтобы взбодриться после  долгого бессонного перелета.

 Неужели в этих мрачных громадах заключена вся сила мира,  все деньги, которые управляют им? Или же – нет?   Эти тысячи людей, что сидят в уходящих ввысь небоскребах  изо дня в день  покупают и продают, покупают и продают. Они просто «делают деньги», ничего не производя и не создавая. Как многие в Америке. И они лишь воображают, что управляют миром,   считают, что вращают землю, что  сильнее всех.

И вспоминал ( процитирую дословно) « Вот скажи мне, американец, в чём сила? Разве в деньгах? Вот и брат говорит, что в деньгах. У тебя много денег, и чего? Я вот думаю, что сила - в правде. У кого правда — тот и сильней. Вот ты обманул кого, денег нажил. И чего, ты сильнее стал? Нет, не стал. Потому что правды за тобой нет. А тот, кого ты обманул, за ним правда, значит, он сильней». Эти слова возвращали меня к мыслям о рейдерах.